В защиту еды. Манифест едока

Дельцы с Уолл-стрит требовали, чтобы объемы производства компаний, изготавливающих продукты питания, росли ускоренными темпами. Но для этого должно было быть много едоков, а численность населения росла не настолько быстро, как того хотелось. И здесь нутриционизм оказался как нельзя кстати, позволив решить проблему «консервативного желудка», как ее называли в ту пору предприниматели. Ее суть заключалась в том, что спрос возрастал на все товары, кроме продуктов питания. Люди не желали есть больше, чем привыкли. Кроме того, они готовили еду, руководствуясь традициями, и крайне редко вносили коррективы в семейное меню. Но в определенный момент все изменилось. Нутриционизм, поощряя тех, кто производит продукты нового типа, продукты, подвергающиеся существенной технологической обработке (а такую еду производить выгоднее всего), побуждает медицинских специалистов и представителей правительства вовлечься в их продвижение. Если придерживаться грамотно составленного плана, то даже Американскую ассоциацию кардиологов можно заставить объявить новый зерновой продукт «полезным для сердца». Совсем недавно подобное свойство FDA официально приписало чипсам компании Frito-Lay. Утверждается, что чипсы, обжаренные в полиненасыщенных жирах, позволяют снизить поступление в организм насыщенных жиров и таким образом способствуют улучшению работы сердечно-сосудистой системы. Вот так любая суррогатная пища может пройти сквозь игольное ушко нутриционистского мировоззрения и превратиться в «полезный продукт».

Глава 7. Польза или удовольствие?

Нам, обычным людям, увы, не суждено извлечь из нутриционизма столько же выгоды, сколько извлекают компании, производящие современную еду. Специалистам, конечно, спасибо за то, что они позволяют нам большие порции некоторых субстанций, признанных полезными; но нельзя не заметить, что нутриционизм заставляет многих людей чувствовать растерянность и тревогу, когда речь заходит о планировании повседневного меню. Ведь для того, чтобы хорошо справиться с этой задачей, надо не только постоянно быть в курсе всего, что происходит в науке о питании, долго и тщательно изучать данные об ингредиентах[11] и их полезности, напечатанные на упаковках современных пищевых продуктов, но и попытаться полюбить эту пищу, изготовленную по принципам, не имеющим ничего общего со стремлением сделать просто вкусный продукт. Нутриционизм приучил нас считать самые вкусные составляющие еды, например жир, наиболее вредными, и от этого наша повседневная жизнь не стала радостнее. Мы превратились в адептов «философии еды», как выразилась Джейн Броуди, не гарантирующей, что с ее помощью мы улучшим свое здоровье, и лишающей нас множества положительных эмоций, которые дарит еда.

Но почему вообще нам понадобилась какая-то новая «философия еды»? Может, потому, что мы почти никогда не позволяли себе просто получать от еды удовольствие? Харви Левенштейн, автор книг об американской культуре питания, считает, что с появлением огромного количества самых разных продуктов американцы «стали равнодушны к еде в целом, выработав привычку тратить на прием пищи как можно меньше времени, вместо того чтобы поесть как следует и почувствовать от этого радость». Стремление наслаждаться едой и относиться к трапезе как к важной эстетической составляющей повседневной жизни считается декадентством и фатовством, присущим другим странам. (В 1840 году президент США Мартин Ван Бюрен, планировавший переизбраться на второй срок, потерпел поражение, и одной из основных причин стало то, что он был большим любителем хорошо поесть. На должность повара в Белом доме Ван Бюрен взял француза, и за эту грубую ошибку ухватился его оппонент – Уильям Генри Гаррисон. Гаррисон подчеркнул, что он, в отличие от Ван Бюрена, довольствуется «сырой говядиной с солью». Если вспомнить других президентов, то, например, Джордж Буш-старший любил шкварки, а Билл Клинтон – бигмак.)