В земле чужой

Не знаю, как мать выдержала первые годы замужества. Она ведь из достаточно знатной семьи происходит, работать руками ей доводилось редко. Учили её совершенно другим вещам, в детстве, она рассказывала, ей прислуживала сенная девка — пусть и одна на двоих с другой родственницей, но сам факт! Благодаря происхождению Вьюга смогла развить сплетение до приличного уровня, чтобы потом, уже будучи женой и хозяйкой, иметь возможность использовать телекинез для мелких нужд, устраивать уборку без тряпок и веника, сорняки в огороде пропалывать, не нагибаясь к земле. Поначалу получалось плохо, постепенно приспособилась. Маме повезло в том плане, что бабушки Новица и Сбыслава тоже часто используют дар, они невестку поддержали и заткнули рты внутри семьи (ну, насколько я могу судить о тех старых временах). А вот соседей так просто не заткнёшь.

— Не представляю, как вы рядом с тьмой живете, — неожиданно сказала Пожега.

— Нормально живём, — откликнулся я, с удивлением осознавая, что говорю правду. То ли привык, то ли насмотрелся всякого за последний месяц и теперь могу сравнивать. — Опытному гридню чудища не страшны, кроме вожаков, но те встречаются редко. Ордынки, конечно, опаснее, зато они формируются постепенно, их можно заранее обнаружить и уничтожить охотничьей партией. У нас вообще места тихие, потому что людей рядом нет. Не вообще, а способных напасть. Местные бояре к разбою не склонны, до соседних княжеств далеко. Вот живущим на границе с Родней и Берестьем тяжело приходится, хотя там никаких чудищ нет.

— Тати разбойничают? — уточнила Дарина.

— Людоловы с юга набегают. Сейчас даже чаще, чем обычно, из-за войны.

— И никак от этой напасти не избавиться, — пожаловалась Пожега. — Мы на границе с Ро́дней четверть дружины сейчас держим. Вот, казалось бы, крепко побили их три года назад, а всё равно — лезут и лезут!

Дарина забавно нахмурилась, что-то припоминая:

— Мне кто-то рассказывал, у вас там степняки из Чагая приходят.

— Бывает, но редко. Им до наших краёв добираться долго.

— Вот и хорошо, век бы их не видать, — фыркнула Пожега. — Радислав идет.

Дарина обернулась и, разглядев приближающуюся фигуру двоюродного брата, прошипела сквозь зубы нечто нелицеприятное. Со старшим сыном её старшего дяди отношения у неё не складывались, о чём знали все. Неизвестно, с чего начался разлад. Лично мне Радислав интуитивно не нравился — и вовсе не потому, что его не любила симпатичная девушка. Просто встречался я ещё в прошлой жизни с людьми схожего типажа, здорово обжегся на знакомстве и с тех пор отношусь к ним с опаской.

— А чего сам возишься? — кивнул он на вола. — Холопу бы приказал!

Я мысленно ухмыльнулся. Приказывать чужому холопу? Ну-ну. Просить же его хозяина, значит влезать в долг.

— Мне не сложно.

— Видал? — сладким-сладким голоском чуть ли не пропела Дарина, кивая на собиравшуюся в комок воду. — Это тебе не огнём пуляться во все стороны. Можешь так же?

— Я — боярич! Я и пытаться не стану!

— Конечно! Это ж придётся у всех на глазах позориться!

— Какой позор? Вот по заднице хворостиной за язык острый получить — да, позор. Сидеть-то можешь, сестренка? Ничего не болит?

Девушка стрельнула глазами в мою сторону, густо покраснев.

— Ах ты! — она резко вдохнула, выдохнула и внезапно успокоилась. Пожега заинтересованно подалась вперед. — Меня, может, и пороли. Зато из кабаков не выкидывали!

Улыбка Радислава стала более злобной. Он явно собирался сказать нечто неприятное, однако не успел — его прервал громкий «плюх» и пролетевший мимо сгусток грязной воды. Я специально направил полет между родственниками.

— Нам вообще долго ещё ехать?

Мужчины обычно быстро понимают, быть им друзьями или не быть. Это ощущение складывается из сотни мелких деталей, нюансов, тончайших движений мимики, не замечаемых глазом и отслеживаемых на подсознательном уровне. Радислав пытался меня «продавить», хотел сказать нечто колкое, нахамить в привычном стиле — только я ему не подручник. На оскорбление отвечу обязательно. И дело даже не в долго выстраиваемой репутации или чувстве собственного достоинства, просто сейчас давать слабину нельзя.

Думаю, твердое обещание неприятностей в моих глазах читалось четко, потому что, помедлив, он ответил:

— Дней десять. Смотря с какой скоростью путь держать.

— То есть до больших дождей приедем?

— Тут уж как повезет…

Мы ещё перекинулись с десятком фраз и разошлись, когда девушки снова начали фыркать. Не нужно думать, будто Радислав меня испугался, вовсе нет. Просто у него есть чуйка на неприятности — такая же, как и у меня. И реагирует на её сигналы он правильно. Молодые гридни, ощутив угрозу, часто начинают злиться, провоцируют конфликт, в результате либо получая врага, либо вынуждая старших родственников разруливать ситуацию. Не знаю уж, то ли Радислав уже имел неприятные беседы с отцом и дядей, то ли просто не дурак, но сейчас он предпочел отступить. Фигурально, конечно же, внешне мы друг другу слова грубого не сказали и остались в прежних отношениях.

Хотя оба понимали — однажды мы обязательно выясним, кто из нас сильней.

Глава 14