В землях Заката

Свет погас, темнота и шелест деревьев хлынули из-за окна.

Дважды за этот долгий день для Варламова наступало утро, но наконец и его настигла пришедшая вслед за их самолётом ночь.

Она приготовила таблетки на ночь для дяди, прошлась по гостиной. Всё убрано, входная дверь на замке. По лестнице поднялась медленнее, чем обычно: второй этаж больше не принадлежал ей одной. Косо глянула на закрытую дверь: долго ли придётся терпеть новое соседство? Неуклюжий, не подстриженный и плохо одетый молодой человек вызывал раздражение.

Что поделаешь, такова дядина прихоть…

Войдя в ванную, брезгливо перевесила мокрое полотенце. Придирчиво посмотрела в зеркало: кожа лица светлая, даже бледная, и осталась довольна. К её досаде, на вешалке не оказалось любимого халата – наверное, надел тот русский.

Прошла в свою комнату и, не включая лампы, встала у окна. Слабый свет падал на лужайку, и красные огоньки цветов выглядывали из темноты.

Она улыбнулась им: ничего, всё пройдёт.

«Как и твоя жизнь», – глумливо сказал в ухо чей-то голос. Она содрогнулась, от окна словно потянуло холодом.

«Не думай об этом!» – приказала себе Джанет. Надев любимую ночную рубашку, она легла в постель и по детской привычке помолилась, свернувшись в калачик.

А что ей оставалось делать ещё?

Мы не знаем, что принесёт случайный гость – докуку или бесконечную дорогу, полную страданий, ужаса и любви. Эти три слова часто обозначают одно и то же…

3. Другой Дол

Варламова разбудило щебетанье птиц, совсем как дома. Вставать не хотелось: сразу вспомнил, что он не дома, а в чуждой Америке. Потом раздался резкий голос Джанет:

– Юджин, вставай! Пора завтракать.

Снова окрик, только теперь по-английски! Варламов нехотя поднялся и, надев мятый тренировочный костюм, пошёл умываться. Ему положили зубную щётку и пакетик с одноразовыми бритвами. Уныло поглядел в зеркало: волосы взлохмачены и в глазах бы побольше уверенности. Он вздохнул, занялся утренним туалетом, и наконец сошёл по лестнице.

Из-за стола приветственно помахал газетой Грегори:

– Тут про вас!

На первой странице и вправду была большая фотография, в самолёте угрожающего вида Варламов не сразу узнал родной «СУ-34». Буквы заголовка кричали:

РУССКИЕ В ИЛ-ОУ! ШПИОНЫ? ДИВЕРСАНТЫ? ТУРИСТЫ?

– Ничего страшного. – На лице Грегори сложилась улыбка. – Газетчики, сенсация их хлеб. Скоро и до вас доберутся.

Джанет обернулась от плиты и скептически оглядела Варламова. Она выглядела элегантнее, чем вчера: жёлтая блузка эффектно оттеняла волосы.

– Надо переодеться, – в голосе скользнуло пренебрежение. – А то репортёры потешатся, будешь выглядеть на снимках, как парень из деревни.

Варламов смолчал. Джанет отвела его в кладовую размером с комнату, где висело на удивление много одежды: костюмы, рубашки и даже военная форма.

– Это всё дядино. Сейчас ему мало что нужно. Выбирай.

Она ушла, а Варламов отыскал костюм, который был ему лишь чуть велик, и стал перебирать рубашки. За спиной фыркнули – это Джанет увидела Варламова в одном белье. Бросив на стул какой-то пакет, бесцеремонно отодвинула в сторону все рубашки, кроме одной, и вышла.

Варламов почувствовал, что у него загорелись щёки. В пакете оказалось белоснежное мужское бельё. Он торопливо переоделся и глянул в зеркало.

И оторопел: на него смотрел почти незнакомец в элегантном сером костюме и голубой рубашке. Только волосы разлохматились, да в глазах застыла тоска.

Когда он вернулся к столу, Джанет уже не было, донёсся только звук отъехавшего автомобиля. Грегори поглядел с одобрением:

– Девочка знает толк в одежде. Не думал, что этот костюм ещё пригодится. Садись, поешь.

Завтрак был непривычный: овсянка, апельсиновый сок и ароматный кофе. Дома такого кофе Варламову пить не доводилось.

– Настоящий, – криво улыбнулся Грегори. – Иногда я себя балую.