В живых не оставлять

— По закону о терроризме вы обязаны оказывать содействие следствию.

— Понимаю, — закивала женщина, застегивая кофту и подбирая живот. — И чем я могу, так сказать…

Она во все глаза смотрела на крутого гостя. Валеев спросил:

— Инвалидам пенсию разносят почтальоны?

— И старикам тоже. Действуем по инструкции. Жалобы, конечно, бывают, но…

— Тихонов Дмитрий Михайлович, инвалид по зрению. — Оперативник, повысив голос, перешел к главному вопросу. — Кто носит пенсию ему?

Заведующая схватилась было за прошитый журнал на столе, но быстро спохватилась.

— А чего смотреть, у нас одна всем деньги разносит, самая ответственная. Тоня, Антонина! — заголосила она в открытую дверь.

В подсобку вошла женщина в расстегнутой форменной куртке работника почты. Она была старше заведующей, с обветренным лицом с редкими, но глубокими морщинами, однако намного стройнее и сноровистее кабинетной служащей, наглядно иллюстрируя преимущества подвижного образа жизни.

Валеев снова спросил про инвалида Тихонова и показал распечатанную на принтере фотографию:

— Это он из старого паспорта. Узнаете?

— О господи! — Антонина боязливо перекрестилась. — Так он умер вчера.

— Как? — напрягся Валеев.

— Известно, как алкаши умирают, напился и готов. — Она опять перекрестилась. — Все одно человека жалко.

— Где жил Тихонов, покажете?

— Да тут недалече.

Почтальон застегнула куртку и достала из кармана плотную вязаную шапочку, показывая, что готова идти немедленно. Они вышли на улицу. Валеев окликнул напарника, который уже жевал что-то в машине.

Антонина привела оперативников к вытянутому дому из красного кирпича на две семьи, окруженному палисадником, и показала на левую половину:

— Тут он жил, у сестры.

Калитка в заборе была распахнута, дверь в дом не заперта. В доме с занавешенными зеркалами оперативников встретила старая женщина в черном платке.

— Я его сестра, Валентина, — стала рассказывать она. — Димка по молодости в областном депо работал, а потом ближе к дому путейцем. Работа такая, что и в дождь и снег надо вкалывать, ну и пить, ясно дело, стал, сначала для согрева, потом без меры.

Она с осуждением покосилась на траурную фотографию на комоде и убрала ее в ящик.

— Вы же за правдой приехали? Так вот. Жена вместе с Димкой стала употреблять, чтобы ему, окаянному, меньше досталось, но где там! Бог наказал их за выпивку — прибрал жену, а Димку зрения лишил. Он только левым глазом чуть-чуть видел. Я его к себе пустила по доброте душевной. Пенсию у него забирала, иначе нельзя, иногда по маленькой сама ему покупала.

— А деньги от продажи дома ваш брат на что потратил? — спросил Майоров.

— Да какие там деньги, слезы, а не деньги. — Валентина стала оправдываться: — Ему же одежда нужна, я покупала. Уход за инвалидом тоже чего-то стоит. Ведь так?

— Про старое мы знаем, вы про вчерашнее расскажите, — направил разговор в нужное русло Валеев. — Как умер ваш брат?

— А что тут рассказывать. Все нормально было, пока эта вертихвостка столичная не приехала.

— Кто?

— Алиса. — Валентина стала говорить эмоционально, активно жестикулируя руками. — Сто лет ее не было — и на тебе!

— Алиса Никитина, его дочь? — заинтересовался Валеев.

— Она самая. Прикатила без объявления, и сразу с бутылкой. И пошло-поехало, что ни день, то пьяный. Он денег у нее взял, сам стал покупать и нарвался на поддельный коньяк. Слепого дурня всякий облапошит.

— Где сейчас Алиса? — спросил Марат и незаметно кивнул напарнику.

Майоров понял намек и, как бы невзначай, стал осматривать квартиру.

Хозяйка продолжала рассказывать:

— Алиса первая нашла отца на полу. Я хоть и на пенсии, а подрабатываю. А она будто сбрендила, то ли мертвяков никогда не видела, то ли еще что. Выбежала из дома, стала голосить что-то про астры. Околесицу, бедняжка, несла такую, что соседи не сразу поняли, что Димка свалился.

Ваня осмотрел квартиру и доложил:

— Никого.

— Алисы нет, — подтвердила хозяйка. — Она на станцию в тот же день умчалась, уехала сломя голову.

— Куда?

— А почем мне знать. Как приехала, так и исчезла. Дочь называется! Но мне она без надобности. Похороны наше депо организует, а поминки, чего уж тут, — соседи да я.

— Про какие астры Алиса говорила? — спросил Валеев.

— Цветочки белые на пороге дома лежали. Дима купил их, наверное, чтобы меня умаслить, когда я ругаться начну. Только и с цветами слепого обманули, они были сломаны. Он, видимо, только дома это заметил и выбросил их.

— Все астры были сломаны? — уточнил Валеев.

— Все, — подтвердила Валентина. — Это до чего ж злые люди.

Оперативники цепкими взглядами осмотрели комнату. Валеев задал интересующий их вопрос:

— А где коньяк, который пил ваш брат?

— Так выпил он его до донышка. Бутылку я выбросила от греха подальше вместе с дурацкими цветами.

— Куда выбросили?

— У нас мусорные баки в конце улицы, — махнула рукой женщина и остановила собравшегося идти Майорова. — По утрам их вывозят. А что такое?

Валеев поморщился от досады и спросил:

— Где сейчас тело?

— Диму на скорой увезли, откачать пытались, да бесполезно. В районном морге он.