В живых не оставлять

— Любое лекарство, если превысить дозу, становится ядом, — равнодушно ответила Петелина.

— Такой препарат обнаружат при вскрытии, а мое средство исчезло бесследно. Разве не так?

— В химии я не разбираюсь, но как ваше так называемое средство попало в организм Волкова?

— С ним было просто, он пьяница, — брезгливо махнул рукой Никитин. — На какой-то вечеринке дарили коньяк, я этим и воспользовался. Прошел в ресторан через подсобку, украл бутылку и добавил в нее свое средство. Когда Волков вышел из ресторана и садился в такси, я столкнулся с ним так, чтобы его бутылка разбилась. Извинился и заменил на свою. Вот и все. Он выжрал ее в тот же вечер.

На лице Никитина прорезалась победная улыбка. Он гордился проделанной работой.

— За что с ним так? — спросила следователь.

— Как за что? Он жил с Алисой — этого мало? Он начал крутить с ней еще при мне, я не мог этого простить.

— Даже через восемь лет?

— Да хоть через сто!

— Я думаю, что вашей целью была Алиса, ведь это она изменила вам, а не Волков. Вы рассчитывали, что она тоже выпьет коньяк?

— Наоборот, я знал, что она терпеть не может крепкие напитки, — эмоционально ответил Никитин.

Петелина постаралась скрыть удивление.

— А как же месть к ней? В начале допроса вы признались…

— Это был первый шаг моего плана, — прервал ее Никитин. — Волков сдох, чтобы Алиса осознала, что я охочусь за ней. Даже не я, а мой дух из загробного мира.

— Поэтому появились сломанные астры?

Никитин улыбнулся затаенной улыбкой, словно вспомнил что-то приятное. Он уходил в себя, чего нельзя было допустить. До сих пор он говорил охотно, требовалось его растормошить.

Петелина добавила голосу нотки давления:

— Чтобы ускорить дальнейший разговор, сразу сообщу: мы задержали вора-домушника Синицына. Погонялово Синий.

— Туда ему и дорога, — хмыкнул Никитин.

«Не отрицает знакомство, уже хорошо. Нужно давить в ту же точку», — решила следователь.

— По вашему приказу Синий проник в квартиру Волкова и подменил отравленную бутылку коньяка. Ведь ваш гениальный яд нейтрализуется в биологическом организме, но сохраняется в спиртовом растворе.

— И это вы знаете. Хлыст не преувеличивал ваши способности.

— А еще Синий подбросил в квартиру цветы.

— Сломанные астры. Послание Алисе от меня. Она поняла намек.

— С цветами вы не ошиблись, Алису охватила паника. Она убежала к Давтяну, и вы расправились с ним. Проникнуть в квартиру вам тоже помог Синий. Он признался.

Никитин вцепился в железный стол и подался вперед. Его взгляд полыхал праведным гневом.

— Сдал, сука! Вот за что таких воров уважают на зоне? По сути Синий хороший слесарь, только и всего. А я великий химик, единственный и неповторимый. Ему честь, а об меня ноги готовы вытирать. — Никитин разразился ругательствами.

Петелина решила поддержать его исключительность:

— Если то, что вы говорите, правда, вы действительно талантливый химик.

— Думаете, вру? Спрашивайте.

— Как вы подобрались к Давтяну?

— Еще проще. Синий вскрыл его квартиру. Я нашел там початую бутылку армянского коньяка и добавил в нее свое средство. Долго ждать не пришлось, на следующий день он ее выпил.

— Затем Синий опять заменил бутылку. Куда он ее дел?

— Вылил или выбросил. Если бы выпил, — Никитин усмехнулся, — вы бы с ним не познакомились.

— Когда Алиса спряталась в доме Шильмана, вы наведались туда?

— К смерти Шильмана я отношения не имею, тем более к смерти Веригина, — резко возразил Никитин.

— Откуда вы знаете про Веригина? — прищурилась Елена. — Я про него ничего не говорила.

— Слежу за этим делом. Комбинат «Нанохиммед» мне не безразличен. Ведь там используют мою технологию. Мою! Это я должен был стать совладельцем комбината, а не гнида Давтян.

— И все-таки, расскажите про Шильманов.

— Сдохли и хорошо. Да что вы все про гнусных людишек спрашиваете. Думаете, невидимый яд и синтез наркоты — главные мои достижения? Нет. Моя технология, которую только сейчас стали копировать на Западе, вот что действительно ценно. И эту главную ценность у меня украли, присвоили! Меня посадили, а воры обогатились за счет моего таланта. Почему вы допустили эту вопиющую несправедливость?

— Я могу ходатайствовать о пересмотре дела.

— Издеваетесь? Я отмотал полный срок, я уже не я, и ваши подачки мне не нужны. Я сам добьюсь справедливости. Если комбинат не может принадлежать мне, он будет принадлежать народу, — пафосно заявил Никитин и перешел к угрозам: — Главные акционеры сдохли, остался только сыночек Шильмана. Но не думаю, что он задержится на этом свете. Никто не останется в живых!

— Так это вы его? — осторожно поинтересовалась следователь.

— Что?

— Макс Шильман попал в автокатастрофу, разбился под действием наркотиков.

— Прекрасно, — обрадовался Никитин.

— Он выжил, — обронила Елена, наблюдая за реакцией отравителя.

— Добейте его. Когда он загнется, всем станет лучше, и вам в том числе. И знаете почему? Потому что комбинат «Нанохиммед» отойдет государству.

— Я повторю вопрос. Это вы подсунули наркотики Максу Шильману?

Химик подался вперед и сверкнул яростным взором:

— Я буду рад, если никчемный олух обожрался моим продуктом.