В жизни и спорте

13 апреля наша делегация вылетела в Ливан. Под нами был Суэцкий канал,

красивый и сверкавший как зеркало, вставленное в огромную земляную раму, и вскоре

увидели Бейрут. Его красота побуждает даже бывалых путешественников зачарованно

рассматривать всё вокруг. Небесная голубизна сливается с неправдоподобно синим

морем, и на этом фоне где-то на горизонте, будто в сказке возникает бело-розоватое

пятно, которое, постепенно увеличиваясь, обретает контуры прекрасного города.

Нас не встречали. Пограничники сочувствовали нам и ругали на чём свет стоит

руководителей спортивной федерации. Прошло 10, 20, 30 минут, а за нами никто не

приезжал. Позже выяснилось, что устроители наших выступлений получили непонятную

телеграмму, которая сообщала, что мы ещё на неделю задержимся в Каире. Нужно было

что-то делать. Нас усадили в машину, напоминавшую грузовое такси, и повезли в

посольство. Оттуда кому-то позвонили, и через полчаса мы увидели смущённые и

удивлённые лица тех, кто пригласил нас. Они извинялись, кого-то ругали, а тем временем

машина везла нас в отель "Биарриц".

— Вы первые русские в моём отеле, — говорил хозяин. — Вам здесь будет очень

хорошо.

Этот отель рассчитан на богатых туристов. Своё название он получил в честь

известного французского курорта, расположенного недалеко от испанской границы. Кафе,

что занимало первый этаж, отделано по мотивам тавромахии. На стене огромная голова

быка с бандерильей, вонзённой ему в шею. Официанты и швейцары в чёрных плоских

шляпах и красных куртках подобны тореадорам.

Моря называют жёлтыми, красными, чёрными. Море, которое я увидел из окна

гостиницы, было по-настоящему синим. Совсем как на лубочных картинках. Слева —

заросли гигантских кактусов-опунций и песчаные дюны, между которыми в пещерах,

превращённых в жилища, живёт беднота Бейрута. Смуглые женщины в пёстрых

шальварах несли на головах раскрашенные глиняные кувшины.

Утром, сидя за изысканно сервированными столиками, мы не без ироничных

усмешек ждали повторения каирского ленча. К счастью, страхи оказались напрасными.

Официанты принесли большие блюда ароматных бананов, яблок, гранатов. Потом на

тележке подвезли нашпигованного и зажаренного барана.

— Почти по-кавказски, — обрадовался Рафаэль Чимишкян.

Бейрут застроен хаотично, и ориентироваться в лабиринте его улиц тяжело. Но

каждая из них непременно выведет в порт, к морю. Здесь днём и ночью бурлит жизнь.

Множество контор, складов, автомобилей, сплошной поток фруктов, оливкового масла,

шерсти, шёлка, который идёт отсюда во все концы мира, разнообразная морская братия,

бойкие докеры — всё это создаёт очень своеобразную, красочную атмосферу восточного

порта. Одновременно облик этого портового и курортного города определяется давними

интересами капиталистических компаний Америки и Западной Европы. В центре города

почти не встретишь прохожего в национальной одежде. Автомобилей так много, что

хочется разгрести их руками. Туристские проспекты, например, так рекламируют Бейрут:

"Свежая, богатая витаминами еда станет источником динамизма для каждой клетки

вашего желудка. Ваш интеллект найдёт стимулирующий фактор в великом множестве

впечатлений. Здесь вы узнаете какие угодно виды климата. За каждым поворотом в горах

вас ждёт новый ландшафт. Долины зовут разбить в них лагерь. Видели ли вы что-либо

прекраснее, нежели сосны, за которыми просматривается море? Полосатые гиены, шакалы

в горах, сирийские медведи и райские птицы — всё это наполнит ваше путешествие

особенной экзотикой".

Ливан — это восточная Швейцария, действительно чарующий край, и путеводители

не преувеличивают его пленительной красоты.

Во время парада нас приветствовал маленький, лысый, невзрачный мужчина. Он

был очень богат — владелец банка, ипподрома и богатейшей конюшни. Он рассказывал,

что недавно подарил 10 арабских скакунов королю Саудовской Аравии. А тот, в свою

очередь, преподнёс ливанскому банкиру саблю в золотых ножнах с золотым эфесом,

украшенную бриллиантами. Оказывается, нашим приездом в Ливан мы во многом

обязаны этому банкиру. Его называют "Фараон". Он принял нас в своей вилле, которая

находится в центре города. Фараон увлекался стариной. У него имелись даже подлинники

рукописных сур (стихов) Корана. Эта громадная ценность находится под опекой

государства. Фараон не имеет права продать суры никому, кроме государства, а

государство не имеет денег, чтобы купить их.

Финансист, эксплуататор, меценат спорта, он поддерживает движение за мир и за

дружбу с Советским Союзом. Он прятал рабочих, которым угрожал арест, принимал

участие в национально-освободительном движении. Местные власти никогда не знают,

что Фараон собирается выкинуть или с каким заявлением выступить.

Извилистая дорога вела нас в горы, чем-то похожие на крымские. Где-то далеко

внизу, за частоколом деревьев виднелось море. Мы ехали в солнечный город Баальбек,

расположенный неподалёку от сирийской границы.

Наше выступление состоялось на стадионе "Пале де спорт". На чёрном небе сияли

звёзды. Помост был освещен юпитерами. Никогда ещё не было у нас такого экзотического

выступления.