В жизни не каждого теннисиста

— Тебе уже нечего терять, ты опустилась на дно, Дебора! Шон мог быть тут, если бы не ты, — говорила Исса, повышая голос на Дебору. — Ты пыталась в тихую закопать труп Шона на заднем дворике интерната, чтобы никто не видел, а я все видела! Сейчас придет Антонио и покажет все документы.

Именно эти фразы натолкнули Дебору открыться, ведь выхода и вправду у нее уже не было. Так как все уже понимали, что как только зайдет Антонио в зал суда, то все разъяснится. Поэтому Дебора, из-за безвыходности, сказала одну раковую для нее фразу:

— Надо было тебя в тот момент избить, чтобы ты знала, как надо обращаться с взрослыми и лесть во что не надо! Да и Шон заслужил такую участь, — открыто на публику говорила Добора, — ведь он подслушивал все наши разговоры.

И вновь аудиторию в зале повергло в шок от сказанных Деборой словами.

— Нам было страшно, — опять начал я говорить. — А в моменты страха, ребенок, который лишен чей-либо помощи, будет спасть самого себя. А вы, Дебора, только что признались в убийстве Шона Холла.

— Мне уже наплевать, ведь по любому пришел бы этот занудный Антонио и сдал бы нас, — говорила Дебора во время того, как несколько офицеров надевали на нее наручники.

— Если бы он, конечно, был жив, — сказал я. — На самом деле он скончался и нам не удалось найти никаких документов, но вы сами прямо сейчас признались в убийстве…

Этой информации точно никто не ожидал в зале. Поэтому спустя несколько секунд оба виновника торжества были закованы в наручники и отведены в изолятор временного содержания.

Таким образом, несколько детей, не имея своего личного дома, смогли спасти самих себя от ожесточенной антиутопии и от нещадного обращения. Судья вынесла приговор на пожизненное лишении свободы для Деборы Тейлор. А вместе с ней и для Мотисса Кемерсона, на лишение свободы на тридцать лет. Также всех офицеров, что были подкуплены Мотиссом, отправили в отставку. А я, слушая приговор судьи, радовался, что у нас все получилось! Самые что ни на есть громкие аплодисменты с радостными криками доносились с толпы после вынесения приговора. Дебора и Мотис проведут свою оставшуюся жизнь за решеткой в одиночной камере, постепенно умирая, старея и гния в тюрьме, осмысливая все проступки их подавной и ничтожной жизни.

Так как об этой истории узнала вся страна, а на суд съехались все богачи и аристократы, всех детей из интерната забрали все по-настоящему любящие родители. Директором интерната стала Джули Мартинес, которая там же и преподавала уроки, вскоре обучая таких же, как и мы, детей-сирот. К сожалению, число бездомных детей в наше время становится все больше. Поэтому уже спустя несколько недель, а то и месяцев, стены интерната № 4 были наполнены новыми детьми, но уже не жестокостью, а лаской и заботой. Всех очень ценили и уважали.

А меня, Рональда Клоптона, забрал очень эмоциональный, смешной, молодой и богатый парень. Он увидел меня в газетах, вдохновился моей историей, и тут же захотел усыновить меня. Конечно, я был не против. Том был очень заинтересован моей историей об интернате, поэтому относился ко мне спокойно и с уважением. Да я и сам видел, что он мухи не обидит, поэтому я проявил инициативу остаться с ним. Так как чувство мое мне подсказывало, что Том Смит, станет новым и самым любящим для меня отцом во всей вселенной!

Раздел третий

Глава шестая. Восемь лет спустя

Целых восемь лет пролетели, как падающее перо с небес. Воспоминания о прошлом сравнивались с пройденным испытанием судьбы. К сожалению, психику некоторых детей после этого всего уже нельзя было вылечить. А я выкарабкался из этого состояния, но все же не мог сделать одного: взять теннисную ракетку в руки. Сколько мы прошли врачей, но у меня все равно оставался страх, связанный с этим видом спорта. Этот комплекс лишал меня возможности веселиться. Да и самому мне не хотелось больше играть. Ведь слишком много воспоминаний было связано с этим видом спорта. Мне нравилась моя новая жизнь, которая стала намного светлее, благодаря Тому Смиту. Я даже не мог подумать, что у молодого мужчины может быть столько любви к приемному сыну. Ведь он относился ко мне, словно к своему родному: ничего не жалел и не отказывал в любой ситуации. Тому очень хотелось, чтобы я продолжил играть в теннис, но я сказал ему, что больше в этот вид спорта я не вернуть. Том не жалел для мне денег, поэтому предлагал заниматься в центре города с профессиональными тренерами, так как опыт у меня уже был. Но мне это было не нужно… Было очень сложно избавиться от воспоминаний. Поэтому я за восемь лет ни разу не взял в руки мяч и ракетку.