В жизни не каждого теннисиста

Все по указанию сразу побежали в класс, а мэр, чтобы никто ничего не подменил, тоже побежал с детьми. Тетради наши были скреплены скобами, поэтому если бы кто-то и вырвал листочек, то это было сразу видно.

Мэр сразу обратил свое внимание на тетрадь Сюзи, в которой как раз был вырван листочек. По его логике: чей листок, тот и писал этот текст, способный разрушить всю карьеру Мотисса.

Узнав наконец-то человека, который чуть ли не разрушил всю его репутацию, он замахнулся на беззащитную девочку и хотел уже ударить ее, но Дебора крикнула мэру:

— Мэр Кемерсон, посмотрите!

И тут оказалось, что девочка вовсе не виновна. У каждого сиротского ребенка был вырван лист из тетради. После того как взрослые впали в ступор, дети бесшумно хохотали, обыгрывая двух дураков.

— Я знаю, что это твоих рук дело, — резко вспыхнула эмоциями Дебора, догадываясь, что всем этим побуждающим письмом занималась Сюзи, так как она была самой целеустремленной и умной из всех детей в интернате.

Дебора вначале замахнулась на нее, а после взяла за шиворот, понемногу удушая ее, повторяя фразу: "Отправлю туда, куда лошади не доберутся".

Мэр не хотел казаться униженным, поэтому кинулся смотреть, какой листок подходит больше всего к остаткам листа в тетрадях. Таким образом, он потратил еще тридцать минут времени, рассматривая каждый завиток страниц в тетрадях, в итоге ничего не узнав. Мы спрятали все улики, когда делали это письмо все вместе. Рассерженный мэр, ничего не узнав, сам себя высмеял. Опечаленный своим зло-качеством, он был сильно унижен, но это был еще не конец… С подерганным глазом мэр Мотис Кемерсон услышал роковую для него фразу…

***

Осенняя среда, наполненная пением птиц, пролетающих над землею; а они собираются улетать от привыкшего им окружения. Как и мы… Мы те дети, которым однообразные стены наскучили… Вся жестокость интерната превышала и превышает строгость некоторых тюрем. А мы всего-то дети, не способные на жесточайшее зло, нежели бессовестные представителя торжества: те самые взрослые, ставящие себя выше детей, которые их намного умнее. Все равно это так должно продолжаться не могло. Ведь зло должно быть побеждено светлым добром, а о последствиях уже решать судьбе.

В воскресенский полдень погода, предвещающий осени не казалось такой и холодной. Такое чувство, что был еще август, не дающий ощутить те самые перемены температур. Как раз наоборот, была прекрасная погода с небольшим ветерком и пестрыми лучами, отражающие всю красоту, наполненную красками пейзажа. Солнце светило так ярко, как идея, которая освободит нас от Деборы Тейлор. К сожалению, у нас не получилось попросить помощи при помощи письма, но ничего не бывает зря. В данном инциденте множество офицеров заинтересовались в подсудной афере мэра. И, конечно, особое значение тому стала моя история… История в жизни не каждого теннисиста.

По завершению службы в храме, ко мне спустились двое мужчин. Как оказалось, Мирон Либертатем, молодой парень, что сразу обратил на меня внимания — это сын Либериса Либертатема — главного священника в городе. А на его вероисповедания собирались тысячи верующих людей. Его знала большая часть офицеров, военных, а также и издателей. Либерис Либертатем заявлял на протяжении всей карьеры, что он все расходы тратил и продолжает тратить на свою работу и ни пенса на свою, хоть и удачную, но все же жизнь, посвященная только благотворительности и религии. От его имени было издано множество православных книг с тиражом, превышающим тысячу, а то и две тысячи экземпляров.

Либерис, после того как я рассказал ему всю историю, начиная с моего попадания в интернат, заканчивая ситуацией с чиновником, понял, что ситуация грядет под суд. Священник не мог поверить, что все эти события проходили через обычное дитя. Я показал все синяки, ссадины и раны, которые появлялись на протяжении всего этого времени от ударов и нескончаемой злости Деборы.

Даже не уточняя информацию об интернате, Либерис верил мне наслово, постоянно поддерживая меня и говоря, что скоро все будет хорошо. Первым же делом мы вызвали скорую помощь в деревню Тенебрис, где мне пришлось оставить директора Антонио. Затем апостол Либерис отправил по факсу письмо с полностью рассказанной моей историей, отмечая адрес интерната, а также с побуждающей фразой, чтобы люди смогли повлиять на столь моральную историю.

Либерис Либертатем, отправив телеграмму, передал информацию в правительство выше, чем мэр. Поняв тот факт, что мэр и его несколько подкупных офицеров творят сущее зло в городе, надо было действовать с людьми выше.