В Зин-Азшари. История Катаклизма - 1.

Гвинэн поглядела ей прямо в глаза.

— Джайна, как ты себя чувствуешь? Только это мне нужно знать.

— Почему, ради всего святого? Почему только это?

— Все остальное мне известно. Я, правда, не знаю подробностей. Знаю только итог твоего путешествия. Этот… итог, скажем так. Он приходил сюда, он был в Тераморе в тот день, когда ты только отправилась на встречу к… ко всему тому, что тебе довелось повстречать.

— Я не понимаю вас, — тихо произнесла Джайна. — И у меня, вероятно, не хватит сил, чтобы разобраться во всем этом.

По щекам Гвинэн снова потекли слезы. Джайна не понимала, как утешить советницу, когда ей и самой больше всего на свете хотелось разрыдаться. Может, ей стало бы легче. Но разве слезы могли изменить хоть события, в которых был замешан сам Аспект Времени? Через открытые окна по-прежнему доносился грохот орудий и танков, маршировали обутые в тяжелые сапоги солдаты. С этим ведь тоже нужно что-то делать.

— Пойдем. Я прикажу наполнить ванну.

Джайна покачала головой. С нее было достаточно воды. Больше всего ей хотелось спать.

— Джайна, — прошептала советница, — дай мне сразу знать, если что-то почувствуешь.

— Пустота в сердце подходит? — хотела спросить Джайна, но не смогла. Кажется, она уже спала. Ее вновь несли крылья, а под ними мелькали города, реки, леса и пустыни. Только на сей раз это были все же черные крылья, а не бронзовые.

 * * *

Когда в Багровый зал вошел мужчина, сидящие за столом Советники Темного Совета, казалось, вжались в свои стулья. Они не поднимали глаз. Его тяжелые шаги эхом раздавались в огромном зале. Заняв железный Трон, он медленно оглядел каждого из присутствующих. В его черных глазах горела ненависть.

Наконец, кто-то из них ровным и безликим голосом произнес:

 — Аспект Земли.

Вместо человека в зале появился черный дракон. Хотя зал был огромен, дракону было в нем тесно. Вскочив со своих мест, члены Темного Совета жалкими букашками носились подле его лап. В случае нападения у них не было ни малейшего шанса сбежать или выжить, и они прекрасно это знали.

Дракон глубоко вздохнул. Огонь обхватил тяжелые гобелены на стенах. Советники бросились к дверям. С портьер пламя перекинулось на темно-лиловые плащи. Резким движением передней лапы дракон сгреб культистов, истерично орущих из-за магии масок одинаковыми голосами. Дракон замер на миг перед огромными, во всю стену, окнами с цветными витражами.

На среднем витраже во всей красе, расправив крылья, стоял черный дракон. Огонь из его пасти пожирал черные руины города, изображенных в витражах по обе стороны от него.

Рогами дракон выбил витражное стекло и устремился в небо. Жестокая ухмылка не сходила с его морды. Его глаза горели безумием мести.

На головокружительной высоте крики жертв стихли. Когти дракона разжались. Безвольными куклами три тела сорвались в бушующие волны. Через несколько секунд море взорвалось сотней алых брызг, и кровавые круги стали расходиться по его поверхности.

Эйфория вскружила дракону голову. Но это было бы слишком просто, чтобы быть правдой.

Под крыльями Нелтариона простиралось море. Вот и все, что роднило происходящее с теми видениями, что донимали его одно за другим, пока он летел в Терамор. Летел к Джайне. Он не мог смириться с ее смертью.

Зов Древнего крепчал. Перерос из шепота в звонкий смех.

— Ты действительно думал, что тебе по силам остановить начатое? — уняв смех, произнес женский голос. — Жалкий раб, ты решил проявить силу воли, которой у тебя нет?

Голос не походил на те, что донимали его. Это был чистый, по-человечески теплый голос женщины. Совсем, как…. Кажется, в это мгновение сердце дракона перестало биться.

Он прекрасно знал ее голос. Теперь Древние Силы не изводили его зловещим шепотом. В его разуме, находящемся в их власти, они нашли то, что приносило ему гораздо больше боли. Голос Джайны.

— Я повелеваю тобой. И если смерть будет моим выбором, ты – умрешь.

Пластины адамантита в миг стали огненно-красными. Дракон взревел от боли и, не раздумывая, бросился прямо в море. Столпы пара поднялись от раскаленного металла, покрывавшего его тело.

— Ты обречен, — с ледяной жестокостью проговорил дорогой его сердцу голос.

Выгнув черную шею, острыми клыками дракон поддевал пластины и срывал их со своей спины. Черная чешуя рвалась кровавыми лохмотьями. Вода окрасилась в темно-бурый цвет. Невыносимая боль ослепляла. Звонкий голос смеялся, и это не давало ему забыть о причине, ради которой он мог пойти на самый отчаянный шаг. Но смех затих. Тяжело дыша, дракон тоже остановился. Десятки окровавленных пластин мерно качались на волнах вокруг него.

С небывалой силой, будто ее убивали прямо у него на глазах и не было никакого спасения, будто она сорвалась и летела прямо в пропасть, Джайна кричала о помощи. Ее голос срывался, затихая, но каждый раз с новой силой разгорался в его сознании. И тогда он понял, что не только слышит голос, но и бредит леденящими душу видениями.