В ЗИН-АЗШАРИ

Джайна облизнула губы и, задержав дыхание, приблизилась к его губам. Теплое, прерывистое дыхание едва улавливалось, но она с облегчением вздохнула. Ее страх растворился в секундной радости, что он жив. Тогда же мужчина резко распахнул глаза и, рывком, сел. Его застывшее лицо не меняло выражения, залитое кровью тело пугало до невозможности, и Джайна вспомнила, что сама же заперла дверь изнутри. Страх снова вернулся и парализовал ее, девушка осталась сидеть непозволительно близко к нему, понимая, что одним движением он способен убить ее.

— Зачем ты здесь? — Чужим, злым голосом спросил он.

Все, что она хотела сказать ему, исчезло разом из ее сознания. Она помнила только, что Ульма в чем-то убеждала ее и она почти поверила ей. Наивная дворфийка говорила, что читает его мысли, и они полны раскаяния.

— Какая нелегкая принесла тебя, держалась бы подальше…

— Я сама пришла, — холодно ответила она.

— Кто же тебя теперь спасать будет?

— Сама за себя постою, — с жаром сказала девушка.

— Убирайся, пока цела! — закричал он, замахиваясь.

Джайна, блеснула вспышкой молнии, и оказалась с другой стороны. На применение магии отреагировали браслеты, и ее запястья вспыхнули огнем. Он развернулся, и Джайна готова была поклясться, что вены на его руках вспыхнули пламенем. Струйки огня вились по его широкой руке к ладони, расплываясь тонкими нитями по пальцам. Проследив за ее взглядом, он одной рукой разорвал остатки рубашки и скинул ее на пол.

Огненные вены обвивали его торс, собираясь в широкие реки лавы на шее. С левой стороны груди пульсировало огненное сердце, волнами направляя потоки огня по телу. От него вновь исходил зловещий жар.

— Убирайся, — повторил он. — Я цел и невредим, и в твоей жалости не нуждаюсь.

Она молчала, не сводя решительного взгляда.

— Прочь!

Она разгадала его намерение кинуться к ней, потому снова использовала магию мгновенного перемещения. Но и он просчитал ее действия. И когда, мигнув, она появилась в другом углу, он был уже там, сжимая ее горевшие из-за браслетов запястья.

— Зачем? — шипел он. — Зачем ты играешь со мной? Я сильнее тебя в разы. Думаешь, я не смогу, — он сильнее вжал ее в стену, обжигая дыханием, — убить тебя?

Джайна попыталась переместиться, но он вновь разгадал ее желание и сильнее сдавил и без того безумно ноющее запястье, отчего она с криком схватилась за его плечо, почти повиснув на нем.

— Нет, — отдышавшись, сказала она. — Не сможешь.

— Смерть мое второе имя.

— Я знаю. Но сейчас ты не убьешь меня. Может быть, гораздо позже, но не сейчас.

— Почему?

— Я знаю, как нам выбраться отсюда. Разве ты не хочешь в Азерот?

Его самодовольная улыбка дрогнула. Азерот… Мир, навеки покинутый им. Мир, видевший его истинное лицо и его предательство.

— За мое возвращение тебя возненавидит каждый, живущий в Азероте, — ответил он. — Может быть, даже проклянут на многие поколения вперед. Разве ты хочешь этого?

— Мне все равно.

— Я плохо на тебя влияю. Ярая противница войн, остановившая нашествие демонов Пылающего Легиона, собирается привести в прекрасный мир Азерота Древнее Зло. И не видит в этом ничего ужасного.

— Когда-то давно я сделала свой выбор. Я встала на сторону добра, которое, как оказалось, неспособно прогибаться под условности и обстоятельства. Я потеряла все, что могла бы иметь, но не преступила через добродетель и совесть. Я осталась чиста, а кто-то близкий мне вырезал целый город. Я не могла поддержать это решение и потому просто ушла. Да, у меня было много отговорок: я уплыла в Калимдор, спасала Древо Жизни, осваивала новые земли, но только теперь, когда бессонница стерла границу между вчера и завтра, оставив длинное, нескончаемое сегодня, я подумала — а что было бы, если б я осталась? Осталась бы и вместе с другими убивала невинных, но зараженных чумой людей, у которых итак не было ни единого шанса на спасение?

Он глядел на нее, будто видел первый раз в жизни. Отчаявшись, она говорила быстро, словно больше и не представится ей шанса выговориться.

— Раз за разом я проживала этот момент выбора, и поняла, что мои жизненные принципы не оставили мне выбора. Я была всецело на стороне добра, и другого выхода, кроме как уйти, у меня не было. Уйти, чтобы позволить другому, более решительному, чем я, вершить зло. Чего же стоит мое добро?

Я десятки раз спасала Азерот. Чтобы предотвратить войну между Ордой и Альянсом, я пожертвовала жизнью собственного отца. Но вновь осталась на стороне добра. Трусость и предательство прощаются мне, но не прощаются другим, почему? И если я приведу в этот мир древнее зло, поверь, даже это мне могут простить.