В злом сердце Бог не живет

– На родину? – она слегка растерялась. – Тянет… Я ведь с той поры, ни разу в Питере не была. Да и вообще, в России.

– Так, может, соберешься, приедешь?

Она замолчала, вздохнула тяжело и потом вдруг неожиданно пообещала.

– А что, вот возьму и приеду.

– И мы увидимся?

– Ну, не зна-а-а-аю… – она игриво рассмеялась на том конце света, и я снова узнал в ней прежнюю озорную девчонку. Нежность теплой волной шевельнулась в душе. Захотелось обнять ее – крепко, как прежде, и, коснувшись губами ее губ, забыться в сладостном и страстном поцелуе.

«Пусть давно уже мы не те, – подумал я, – пусть годы выстудили прежние наши чувства, но все равно между нами осталась эта незримая, неразрывная связь, которая, не смотря ни на что, продолжает держать нас вместе. И как знать, может у меня еще есть шанс все вернуть, начать сначала?»

Этот телефонный разговор взволновал меня. Я вдруг неожиданно для себя осознал, что все эти годы втайне надеялся, что судьба снова сведет нас вместе. И вот, в конце концов, так оно и вышло… Кто сказал, что чудес не бывает?!

7

Зимний солнечный день: морозно, безветренно, тихо… Мы за городом, снимаем телевизионный художественный фильм. На заснеженной деревенской улице, среди белеющих крыш домов толпится съемочная группа. Устанавливают свет, камеру, готовят площадку. Актеры, томясь в ожидании, греются в ближайшей избе.

– Эй, тащите сюда вторую катушку! Шнура не хватает!

Мимо меня, поскрипывая подошвами по морозному снегу, пробежал к автобусу осветитель. Изо рта его вырывались клубы пара. Я остановился, машинально проводил его взглядом.

«Надо бы поторапливаться… Время к обеду, а мы еще только две сцены отсняли».

Короток зимний день: не успеешь оглянуться – уже сумерки. Поэтому все у нас расписано по минутам. Даже перекусить толком некогда. Я-то ладно, привык. Могу практически без пауз работать. Но люди… Им все же хоть небольшой, но отдых требуется. И поесть тоже надо…

– Роберт Викторович! – из-за забора меня окликнул звонкий девичий голос. – Хозяйка велела передать – обед готов.

Это гример Оксана. Она хоть и молода, но уже с опытом – на трех фильмах, не считая нашего, отработала. Свое дело знает… Хотя основной специалист по этой части у нас, конечно, Людмила. Это уже сложившийся мастер: нос приклеит – от настоящего не отличишь. Сейчас она на другой точке работает, в храме – гримирует актеров для следующей сцены. Как только мы здесь закончим, сразу поедем туда.

Оксана стояла возле калитки без головного убора, в накинутом на худенькие плечи темном зимнем пальто. Тонкие пальцы рук, сжимавшие меховой ворот покраснели от мороза; кончик носа и щеки тоже зарумянились.

– Иди в дом, – сказал я. – Простудишься.

– Ничего, я закаленная… – улыбнулась девушка.

– Иди, иди… Актерам передай – пусть выходят, у нас все готово. А обедать потом будем, когда отснимемся.

Я спустился к реке. По берегам она была скована льдом, но посередке, в самой стремнине, еще струилась дымящая испариной вода. И серая ледяная шуга лениво плыла по ней, цепляясь за тонкие края свежих заберегов. На той стороне, сквозь сизое туманное марево, виднелись густые заросли деревьев.

Поеживаясь от холода, я поглубже засунул руки в карманы, с тоской подумав о том, что до конца съемочного дня еще очень и очень далеко. И надо не просто как-то пережить это время, но и выполнить достойно свою работу. Потом ведь ничего уже не переснимешь – бюджет не резиновый. Да и актеров вместе собрать попробуй – у каждого свой график. В общем, хоть умри, а дело сделай.

В прибрежных кустах послышался легкий свист. Я повернул голову и увидел стайку красногрудых снегирей. Словно румяные яблоки висели они на заснеженных ветках. Медленно отступая назад, я осторожно отошел подальше, чтобы не спугнуть эту красоту. Потом подозвал оператора:

– Сними, пригодится.

Фильм у нас о провинции, о судьбе одного человека – пьющего, пропащего, бесцельно прожигающего жизнь. Он не только страдает сам, но и мучает близких. Однажды в пьяном угаре с подачи собутыльника, он выстрелом из ружья, убивает свою собаку – преданного охотничьего пса, любимца семьи. Наутро очнувшись, понимает, что натворил, но поздно… Ничего уже не изменить. Жена и дети отвернулись от него. Выход один – в петлю… Готовый на все, он выходит во двор и вдруг замечает на белом снегу кровавые собачьи следы, которые ведут к конуре. Он заглядывает туда и видит израненного пса. Протягивает к нему руки, а тот, не помня зла, преданно лижет их… Этот случай становится переломным моментом в его судьбе. Прозрев, человек резко меняет свою жизнь и в финале все заканчивается на редкость удачно. Выживший пес, счастливая семья, новая работа – в общем, все как в кино… Но самое удивительное, что сценарий для этого фильма я писал с реального человека. Сначала жизнь – потом кино. Так тоже бывает…