V – значит Вендетта

Я искренне не хотел возвращаться в ненавистный дом и видеться с тем, кто на протяжении половины жизни тиранил меня, как только мог. Нет, я никогда не боялся собственного отца. Не боялся и сейчас. Вряд ли мужчина, которому за пятьдесят, осмелится восстать против взрослого сына. 

– Стефано? – послышался женский, слегка хрипловатый голос над головой, и я машинально поднял взгляд, встретившись с аналогичными глазами. В нескольких метрах стояла мама, которую я не видел с тех пор, как умер Рикардо. 

Она заметно постарела. Из тёмных волос выбивались седые прядки, а на лице красовались ярко выраженные морщинки. Женщина выглядела довольно уставшей и в какой-то степени вымученной, обессиленной. 

Я нервно сглотнул, не зная, как поступить. Что ощущаю? Понятия не имею. Я столько лет не видел эту женщину, но сейчас она предстала передо мной, а я просто стою на месте, как неживая статуя. 

Не сдержавшись, женщина бросилась ко мне на шею, заключая в крепких объятиях. Я почувствовал горечь в груди и настойчиво прижал родную мать к себе, вдыхая столь родной, но уже давно забытый аромат. 

– Ты даже не представляешь, как я скучала по тебе, милый, – шептала Леона. Почему она одна? Где излюбленный супруг? 

Неужто спустя столько времени подолгу задерживается на работе? Старый дурак.

– Взаимно, – сдержанно кивнул я, будучи неуверенным, что вообще испытывал это чувство, да и вообще не вспоминал о её существовании. Почему? Обида. Когда отец прибывал в состоянии ярости, она покорно молчала и повиновалась его приказам, наблюдая за моими страданиями, за что я, видимо, так и не смог её простить. 

– Проходи, – зазывающе кивнула женщина, направляясь в сторону габаритных белых дверей. Я неспешно направился следом за ней. Переступив порог просторного поместья я подметил, что он подвергся кардинальным изменениям. Вся мебель была переставлена, а когда-то светлые стены перекрашены в более тёмные тона. Я почувствовал себя как не в своей тарелке. 

Возможно, оно и к лучшему? Не придётся вспоминать неприятные моменты. Мы прошли на кухню, где Леона, как и любая мама, попыталась накормить меня свежим обедом, но я отказался и отдал предпочтение чашечке кофе. Сколько мы не придавались подобными посиделками? Около десяти лет точно. 

– Как дорога? – ненавязчиво поинтересовалась мама. 

– Заурядно, – делая пару небольших глотков, выдал я.