"В" - значит вторжение

Она выехала со стоянки и поехала домой, слишком расстроенная, чтобы волноваться о картинах в багажнике. Она заметила, что другие водители обращают внимание на слово СМЕРТЬ на дверце. Может быть, это была не такая уж хорошая идея. Малолетний хулиган, которого она наняла, сделал хорошую работу, но теперь она столкнулась с последствиями.

Она могла, с таким же успехом, повесить вывеску: ПОСМОТРИТЕ НА МЕНЯ. Я СТРАННАЯ.

Ее парковочное место перед домом было свободно. Она въехала туда носом и маневрировала до тех пор, пока машина не встала как следует у тротуара.

Когда она вышла и заперла машину, то почувствовала, что что-то не так. Она замерла и оглядела улицу, ее взгляд переходил от дома к дому. Прочесала все до угла, потом ее взгляд скользнул обратно. Машина Генри стояла в дальнем конце, через три дома, ветровое стекло закрыто серебристым экраном, заслоняющим то, что было внутри. Почему он вывел ее из гаража и оставил на улице?

Она смотрела, как солнечные пятна пляшут по стеклу. Ей показалось, что со стороны водителя промелькнули какие-то тени, но она не была уверена, что это такое. Она отвернулась, размышляя, не перейти ли через улицу, чтобы посмотреть поближе. Кинси Миллоун не осмелится нарушить постановление суда, но Генри мог за ней наблюдать. Она не могла придумать, почему, но было лучше вести себя, будто она ни о чем не подозревала.

Солана вошла в дом. Гостиная была пуста, что значило, Крошка и мистер Вронский пошли вздремнуть, как хорошие маленькие мальчики. Она сняла трубку и набрала номер Генри.

После двух гудков он ответил: «Алло?»

Солана положила трубку, не сказав ни слова. Если это был не Генри, тогда кто? Ответ был очевидным.

Она вышла из дома и спустилась по ступенькам. Перешла через улицу под углом, который привел ее прямо к машине Генри. Это нужно прекратить. Она не может терпеть, чтобы за ней шпионили. Гнев поднимался в ее горле, грозя задушить. Она заметила, что замки на дверце подняты. Широко распахнула дверцу со стороны водителя.

Никого.

Солана глубоко вздохнула, ее чувства обострились, как у волчицы. Запах Кинси висел в воздухе, легкая, но отчетливая смесь шампуня и мыла. Солана положила руку на сиденье, которое, она могла поклясться, было еще теплым. Она разминулась с ней на секунды, и разочарование было таким острым, что она чуть не взвыла в голос.

Нужно взять себя в руки. Она закрыла глаза, думая: Спокойно. Успокойся. Неважно, что происходит, она все равно была на коне. Ну и что, если Кинси видела, как она выходит из машины? Какая разница?

Никакой.

Если только она не была вооружена фотоаппаратом и не делала снимки. Солана приложила руку к горлу. Что, если она видела фотографию Другой в доме престарелых и хотела сфотографировать ее, чтобы сравнить? Она не могла рисковать.

Солана вернулась в дом и заперла за собой дверь, как будто в любую минуту может приехать полиция. Пошла на кухню и достала из-под раковины бутылку чистящего средства. Смочила губку, отжала воду и намочила ее чистящей жидкостью. Она начала протирать все подряд, стирая все свои следы, переходя из комнаты в комнату. Она обработает комнаты мальчиков позже. Пока что, ей нужно собраться. Нужно собрать вещи Крошки. Нужно заправить машину. По дороге из города она заберет картины и отнесет их в галерею где-нибудь в другом месте. В этот раз она не сделает ошибок.

32

Согласно запретительному постановлению, я была обязана в течение двадцати четырех часов сдать или продать все свое огнестрельное оружие. Я вовсе не помешана на оружии, но весьма привязана к своим двум пистолетам. Один из них, 9-миллиметровый Хеклер и Кох, другой — маленький Дэвис, полуавтомат 32 калибра. Я часто вожу один из них, незаряженный, в портфеле, на заднем сидении моей машины. Патроны тоже держу под рукой, иначе, какой смысл? Моим самым любимым в жизни пистолетом был полуавтомат 32 калибра, неизвестного происхождения, который подарила мне тетя Джин. Он был уничтожен взрывом бомбы несколько лет назад.

Неохотно я достала оба пистолета из сейфа в своем офисе. У меня было две возможности избавиться от них. Я могла пойти в полицейский участок и сдать их, глядя, как их зарегистрируют, а мне выдадут квитанцию. Проблема была в том, что я знала многих офицеров и детективов, в том числе, Чини Филлипса. Перспектива нарваться на одного из них была больше, чем я могла вынести. Вместо этого я отнесла пистолеты к лицензированному торговцу оружием с верхней Стейт стрит. Он заполнил пункты 5 и 6 в форме, которую мне дали, и я вернула ее судебному клерку. Мои пистолеты вернутся ко мне только по распоряжению судьи.

По дороге в город я зашла в здание суда и подала ответное заявление на Солану, базируясь на том, что ее обвинения не соответствовали фактам. Потом заехала в офис Лонни Кингмана и поговорила с ним. Он согласился пойти со мной в суд в следующий вторник.

— Наверное, я не должен тебе напоминать, что если ты нарушишь постановление, тебя лишат лицензии.

— Я не собираюсь нарушать постановление суда. Как иначе я буду зарабатывать на жизнь?