В зоне поражения

— Понимаешь, я должен написать рапорт обо всем, что произошло. В твоих интересах, я должен все объективно знать, — получалось, что он чуть ли не упрашивал Суворова.

— Вас всех надо было… — буркнул Сашка. — Он мне только первым попался… Ему первому и надо было…

— Мне, например, тоже надо было? За что? Ну, можешь ты объяснить?

— Пошел ты от меня…

— Ты без слов, понятно? — предупредил Андрей. — Если хочешь знать, я тоже могу. — Кардашов не умел ругаться, и оттого, что соврал, ему стало стыдно. Говорит о силе духа, а сам хвастает… И чем! — Можешь ты мне нормально объяснить? — уже сердито закончил он.

Разговаривать с сидящим на полу Суворовым было неудобно, поэтому Андрей тоже опустился на пол и сел рядом с ним…

И хотя они теперь сидели рядом и их плечи даже касались, Андрей чувствовал, что Суворов по-прежнему от него далеко…

Как сумел Александр Александрович переделать Юрку Немытикова? Что надо иметь, чтобы доказать свою правоту? Александр Александрович — директор, у него авторитет. Но ведь Андрей считает, что у него тоже есть авторитет. А вот Сашка плюет на этот его авторитет! И правильно ли Андрей делает, что сейчас пристает со своими вопросами к Суворову? И поэтому он совсем уж неуверенно спросил:

— Не хочешь рассказывать?

— Катись отсюда, пока не спустил с лестницы!

Вот этого не надо было Суворову говорить. Он, видно, не знает, что Андрей занимается борьбой. Ладно, не объявлять же сейчас об этом?

— С тобой, как с человеком. Себе же вредишь…

Кардашов поднялся, постоял еще молча, давая Сашке последнюю возможность чистосердечным раскаянием облегчить свою участь. Но он уже понимал, что теперь все, больше он ничего не добьется:

— Тогда учти — от меня никуда не денешься, — пообещал Андрей. — Я не спущу с тебя глаз. А сейчас надо узнать, как там дела. Может, Олег уже умер! — пригрозил он.

Но все это было жалкой хитростью, просто Суворов оказался тверже Кардашова… Теперь Андрей верит, что Суворов мог не побояться и всего класса. А еще несколько минут назад он думал: как это Суворов решился — железным прутом?

Сашка даже головы не поднял на все эти угрозы…

В коридоре Кардашов услышал взволнованные голоса из открытых дверей учительской: мужской и женский. Мужской он сразу узнал — Александр Александрович. У них в школе всего трое учителей мужчин: директор, физик и физрук. Но те оба молодые. Их голоса сразу отличишь.

А вот женский показался Андрею незнакомым.

— Как вы не понимаете? — спрашивала раздраженно женщина. — Он же мог его убить!

— И меня можно заподозрить, что я могу кого-то зарезать, — сердито говорил Александр Александрович.

— Но ведь ударить-то он ударил! Чуть бы замахнулся повыше, и по голове… Он же ведь не соображал…

— Видно, соображал…

— Его надо изолировать! Мы обязаны! — голос у женщины стал совсем тонким. — Я не узнаю своего класса! Это все он! Ребята какие-то взъерошенные, нервные. Он — социально опасен!

— Ну, уж и социально! — засмеялся директор.

Надо же! Выходит, это Гера Ивановна — Кардашов совсем не узнал ее спокойного, уверенного голоса — чуть не кричит на директора. Значит, она считает Суворова социально опасным? Как это — изолировать Суворова? Куда? От кого? И только тут Кардашов сообразил, что он стоит и подслушивает. Постучал в косяк открытой двери и шагнул в учительскую.

— Ты почему не на уроке? — удивился Александр Александрович.

— Я разговаривал с Суворовым…

— Где он? — Александр Александрович спросил так поспешно, что, наверное, только об этом и думал.

— Там… На чердачной лестнице.

— Вот что, немедленно на урок, а Суворова я сам найду… — и Александр Александрович торопливо вышел из учительской…

— Гера Ивановна, а где Олег? — спросил Кардашов.

Гера Ивановна, которая все это время стояла лицом к окну, повернулась к Кардашову:

— В больнице. Где же еще? У тебя есть телефоны милиции?

— Есть… только надо звонить не в отдел, а в детскую комнату, — объяснил Андрей, доставая записную книжку.

— Я уж как-нибудь соображу, куда звонить. — Гера Ивановна и на Кардашова, видно, рассердилась. Конечно, он обязан был не допустить такого «ЧП». Но он же дежурил. Разве она не знает? — И поторопись на урок.

Андрей продиктовал ей номер и вышел из учительской. Сама же остановила и сама же…

И тут он вспомнил еще одно правило ЮДМ: «Сохраняй достоинство даже при неправильном поведении других…»

«Медный запас республики»

От вчерашнего тихого дождика не осталось и следа: ветер разогнал тучи, сердито треплет еще не распустившиеся тополя. Сшибает тяжелые темно-коричневые сережки, они плюхаются на асфальт, как жирные гусеницы, ветер обламывает ветки, хлопает красными полотнищами на зданиях. Когда Кардашов проходил мимо детского садика, за его спиной грохнулся и с таким звоном покатился по асфальту металлический автодорожный знак, что Андрей подумал — крыша рухнула на асфальт.

Он еле догнал этот гремящий знак — на длинной металлической ноге красный круг с черными бегущими фигурками детей — и поставил на место.