В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Конечно, они понимали, что придётся делать выбор и решать, с кем вы мастера распила. Второе наблюдение. Будучи членом Совета по правам человека, я запомнил такой эпизод: заговорили о каком-то министре, сейчас не скажу о каком – забыл. Мол, он настолько не соответствует занимаемой должности, что его надо гнать в шею. Владимир Владимирович грустно так посмотрел и сказал: «А вы уверены, что другой будет лучше?» Но это же не позиция. Лучшее – враг хорошего, вот каким должен быть главный принцип подбора кадров. Однако у нас разрушен механизм подготовки кадров, когда способных к общественной и организационной деятельности людей «ловили» и «вели» ещё с уровня первичных комсомольских организаций. Их школили, готовили, распределяя потом, в зависимости от способностей, в профсоюзы, на партийную, научную, дипломатическую, управленческую, хозяйственную работу. Людей, которые выскочили наверх ниоткуда, почти не было. Кстати, Ельцин оказался одним из немногих, кто выскочил именно ниоткуда, благодаря выгодной женитьбе. И катастрофа страны во многом с этим связана: его не готовили. Поговаривали, что и комсомольцем-то он толком не был. Во всяком случае, посетив недавно екатеринбургский Ельцин-центр, я обратил внимание, что членский билет, выставленный в витрине, явно не образца 1945 года, когда будущий президент мог вступить в ВЛКСМ по достижению 14 лет. Как он вдруг оказался на партийной работе? Тут есть какая-то загадка… Видимо, потенциальных разрушителей тоже «ловят» и «ведут»… Только совсем другие силы.

– Недавно встречался с генералом Леонидом Ивашовым. Говорили о бегстве дипломата Смоленкова в США и вообще – о продажности части современной российской элиты.

– Ненадёжность и продажность этих господ вызывает оторопь. У меня одна книга так и называется – «Перелётная элита». Нас успокаивают – мол, где другую-то взять? Да и эту куда теперь девать? Но проблема радикальной смены элит связана не с жестоким волюнтаризмом того или иного руководителя, как это было, например, при Сталине. Дело в исторической необходимости. Сейчас Россия стоит перед той же проблемой смены элиты. А сложность вот в чём. Сталинская и брежневская элита были в основном номенклатурными. Если у кого-то и имелись нечестные накопления, то их приходилось, как Корейко, персонажу «Золотого телёнка», держать в чемодане, содержимым которого можно было полюбоваться, только запершись в вокзальном сортире. Лишаясь номенклатурного титула, даже богатый человек становился бессилен, как змея без передних «боевых» зубов. А у современных начальников, помимо номенклатурной власти, есть ещё и колоссальные средства – совершенно легальные, в основном на зарубежных счетах. Это – большая сила с «боевыми зубами». А если ещё вспомнить о том, что кто-то может эти счета заморозить…

– Последнее время членам правительства, особенно экономического блока, стало модно участвовать в разного рода форумах, где они сидят «на панелях». Откуда в этих людях, которые называют себя «панельными персонами» такое мелкое самосознание? Это и Греф, и Орешкин, и Голикова… В российском понимании, работать на панели – это удел уличной проститутки.

– Про нелепость «панели» в нашей официозной лексике я говорил и писал неоднократно. Сказал про эту нелепость, выступая в Федеральном Собрании. Сенаторы дружно посмеялись, но ничего не изменилось. А чем не нравится хорошее русское слово «прения»? Напоминает о советской власти? А слово «спутник» о чём напоминает? Или, например, московское министерство образования публикует в Интернете объявление: «такого-то числа состоится мониторинг менторинга». А «обзор наставничества» чем вам плох? Такое впечатление, что эти люди просто упражняются, чтобы не забыть английский язык к тому моменту, когда нужно будет туда отъезжать.