В зоопарке (15.2)

— Ты, мой жирный, счастливый младший братец, говоришь мне, что не хочешь выжить?

— Выжить будет недостаточно, — сказал я. — Я хочу жить. И лучше уж жить, пока я забираю тебя с собой на тот свет.

— Если сможешь, — сказал он.

— Если забуду о собственном выживании, в битве у меня появится масса новых возможностей, брат. Ты так в себе уверен?

— Если забудешь, — прорычал он.

— Но вопрос не в том, смогу я так поступить или нет, верно? — заметил я. — Вопрос в том, веришь ли ты моим словам. Вопрос в том, действительно ли я готов пожертвовать жизнью ради неё, — я поднялся, потрясая своей гривой, рассыпая частицы светлой энергии размером с пылинку. — Я люблю этого ребёнка. И если сделаешь ещё хоть шаг, я с удовольствием погибну, чтобы своими зубами вынуть твои потроха.

Секунду Моя Тень стояла и глядела на меня.

— Почему? — наконец спросил он.

— Потому что она поступила бы так же, — сказал я.

Мы молча смотрели друг на друга.

— Ты в них ошибся, — наконец сказал он. — Им плевать на тебя. Не так много ты для них значишь.

— Ошибся один из нас, — сказал я. — Хочешь погибнуть, чтобы узнать, кто?

Он ничего не ответил.

А потом… смех.

Далёкий смех долетел до нас с нижних подвальных этажей. Моя Мэгги громко смеялась, звук шёл прямо у неё из живота, весёлый и сильный. Несколько секунд спустя мы услышали, как — едва уловимо — в отчаянии кричали вселёныши.

Миг Моя Тень переваривала в голове победу Мэгги, а потом его поза изменилась, стала не такой агрессивной.

Я остался в той же стойке, не расслабляясь. Движения моего брата были неочевидны. От него в любой момент стоило ждать опасности.

— Что же, — прогрохотал он. — Видимо, твоя взяла.

— Может, не моя, — сказал я. — Может, и ты победил. Идём со мной. Твоя сила велика. Ты можешь принести много добра. Ты будешь любим — и картошка фри к твоим услугам.

Моя Тень лишь покачала головой холодно.

— Как в такую маленькую тушку помещается столько невежества? — он повернулся и пошёл прочь. — Пока, братец.

— Брат, — сказал я тяжело.

Он остановился, навострил ухо, не оборачиваясь.

— Ты ничего им не сделал. Ты уходишь. Как я и говорил.

Волосы у него на спине встали дыбом.

— Вспомни третье, — сказал я. — Не возвращайся. Или мы узнаем ответ на наш вопрос.

Моя Тень ответила мне спокойным взглядом через плечо.

И затем он пропал, туда, откуда явился.

Мэгги освободила детей из подвала, и когда мы вышли на улицу, где человеческие службы могли о них позаботиться, мы поспешили обратно, в кафе. Эта трата энергии вкупе с напряжением от битв, погонь и ранений полностью меня вымотала. Мой мех сумел закрыть мои раны и остановить кровотечение. Всё заживёт в считанные дни. Я знал, со мной всё будет хорошо — но мне хотелось лишь свалиться в каком-нибудь прохладном местечке и вздремнуть.

Но долг мой оставался прежним. Поэтому, как бы мне не хотелось спать, я сел под стол, внимательно изучая обстановку, охраняя Мэгги, пока не вернулся Мой Друг.

Он вошёл в кафе вместе с колдуном по имени Остин. Остин так пропитался тёмной энергией, что я почти видел её, намазанную на него, будто сажа.

Я вздохнул. Я устал, но у меня была работа. Своим дыханием я призвал ещё больше энергии и дал ему лапу, пока Мой Друг набирал на всех еды. Потом я улёгся у его ног и дышал на него нежной энергией, стирая тьму, которой заслонил ему глаза мой брат.

В конце концов мы все оказались в машине Моего Друга. Я сидел на заднем сиденье вместе с Остином, который навалился на меня и просто-напросто уснул.

— Что с ним будет, папа? — спросила Мэгги.

Мой Друг улыбнулся и погладил её по руке. В его ладони уместилось бы четыре её ладошки:

— У нас он выспится, примет душ — всё в этом духе. Потом, когда он будет готов, мы с ним пойдём поговорим с его родителями. Я научу его основам, как не терять контроль над своими силами, и потом посмотрим, что он решит.

— Ты на его стороне, — осторожно сказала Мэгии. Но, мне кажется, эти слова шли от чистого сердца.

— Да, — просто ответил Мой Друг.

Мэгги крепче сжала его руку.

Я устал. Но я подался вперёд и поцеловал его в ухо.

— Фу, — сказал мой друг, улыбаясь. — Мерзость.

Но это значило «Хороший Пёс».