V1

Ненавижу, когда ради этих жалких показателей просмотра сценаристы или новостники (да кто угодно, блин!) выставляются напоказ, на высмеивание горе десятков, а то и сотен семей. Мать-алкоголичка утопила ребенка в снегу? Да, это ужасно, это отвратительно, вам это не нравится, но вам интересно. И вы смотрите на эту блаженную как на медведя в цирке, и на протяжении эфира программы вы ждете шоу. Когда этот медведь начнет плакать на всю страну, вся страна в ответ будет хлопать в ладоши.

Даже помню, было много передач по поводу двух убийств, как раз моё дело. Одни его жалели, другие проклинали. Третьи говорили, что дело в воспитании, но когда вышла мать и демонстративно на глазах всей страны отказалась от сына… Ненавижу телевизионщиков, любых, даже новостников.

Особенно новостников. «Первый Канал», «Россия-1», «НТВ», – эмблемы каждого из этих телеканалов налеплены на фургоны с антеннами. Я вижу, как из этих самых фургонов вываливаются жирные операторы с невзрачной небрежно накинутой жилеткой, где море карманов, так же вальяжно и неторопливо они раскрывают сумки с видеокамерами, в то время как тоненькие корреспонденты прихорашиваются в боковых зеркалах. Для них сегодняшнее ЧП, пусть даже такое – уже Клондайк, сенсация, большие рейтинги, а, как следствие всего, большие деньги. Чем хуже новость, тем лучше телевизионщикам – золотой закон Средств Массовой Информации.

В то время я пересекаю ограждение и уже ускоряю шаг навстречу к автомобилю Оперативного штаба МВД. И вот, увидев меня возле входа, водитель открыл мне двери, и я вошел в этот полицейский автобус с наглухо закрытыми шторками, где посреди салона стоят компьютеры и куча другой техники, в которой я вообще не разбираюсь:

– Майор Ливадный, отдел Спецопераций. Что случи…

– Паш, кончай нам тут своей коркой тыкать, – меня перебили. – Короче, ситуация весьма печальна. Наш стрелок, который двух детей из своего класса завалил, недавно сбежал из нашего обезьянника, оглушив охранника и забрав у него ствол.

– Какой?

– Берёзовый, ёп твою медь, не перебивай! Так вот, он ничего лучше не придумал, как завалиться вместе с пистолетом прямо в здание своей родной шараги. Вернулся в родные пенаты, понимаешь ли. И сейчас он тут вроде как решил нам в Евсюкова поиграть…

– Переговорщиков отправили? – мне надо было знать детали. Нельзя ни одной мелочи упустить, ничего не потерять и не забыть. И тут с улыбкой на лице мне рапортует придурок – старлей, новенький из моего отдела:

– Товарищ майор, еще никто в школу не заходил. Ждем вас. Разрешите мне…

Ненавижу подчиненных и все, что они мне говорят. Это самые ничтожные люди на Земле. Вот вроде смотрят на тебя, тянут улыбку, чуть задница не лопается, а прикажешь им, например, в навоз с головой прыгнуть, так прыгнут, не обдумывая, прыгнут, так еще улыбнутся во все тридцать два зуба. А за спиной ненавидят, что бы ты для них не делал и как бы ни относился, разрешаешь им внеплановый выходной или нет. Для них не ты важен, а чин, для них не человек ты вовсе, а сатрап. Вот этот новичок, лейтенант, перед кем он так рапортует, прекрасно зная, что тут все панибратствуют. В такой структуре нет дураков, но неужели он хочет выделиться, прыгнуть выше головы и стать первым шутом? Пусть так, пусть хочет.

– Паш, – меня одернул человек, из-за которого я собственно и мчался сюда. – Тут с «Первого Канала» люди стоят, у тебя одного язык подвешен. Старшой сказал интервью дать, дуй к ним!

4

Полицейский вертолет кружит над серым блочным четырехэтажным зданием школы, создавая картинку бурной деятельности. Вы думаете, они что-то высматривают? Как бы не так, любой человек скажет, что для рассматривания и обследования всей обстановки гораздо проще и лучше поставить на крышу близлежащего многоэтажного дома группы снайперов или, на худой конец, людей с биноклями. А вертолет тут кружит для телевизионщиков, для красивой картинки в кадре и для имитации какой-никакой активности. Я только что дал интервью, сказал несколько заученных сухих формальных фраз. Надеюсь, что для них это будет слишком скучно, что они вырежут меня из кадра, что я никогда не буду причастен к фарсу, который творится вокруг.

Не люблю этот цирк. Знаете, о чем сейчас сидят и пекутся жирные дядьки с прожилками и лоснящимися тройными подбородками у себя, там, в Оперативном штабе. Захваченные дети им нахер не нужны. И этот социопат с пистолетом им тоже не особо важен.