V1

Все просто как две копейки: визуальный образ. Ни одна полицейская машина не приедет на громкое событие раньше, чем съемочная группа любого, даже самого вшивого канала. Бесит телегеничность нашей структуры, которая заботится только о своем имидже. Да, они сидят сейчас в этом автобусе, рассуждая о спасении детей. Но ведь народ по ту сторону экрана далеко не состоит из болванов; он знает, что трагедии могло бы вообще не быть, если бы полицейские занимались тем, чем должны заниматься. И сейчас, когда доблестные правоохранители спасут всех заложников, я уверен, что они найдут козла отпущения, положим, охранника школы, и тут же посадят его. Потому что так работает система.

Мне стало как-то обидно от всего этого. Не то, чтобы я как-то был против, вовсе нет, ведь кто такой майор Ливадный, чтобы обсуждать действия начальства. Даже закурив, я все не мог дать себе ответа на этот, казалось бы, простой вопрос: почему нельзя просто работать? Ничего же не изменится, просто животы станут меньше, а люди начнут спокойно, не боясь за себя и свою жизнь ходить по улицам. Я не хочу жить в стране, в которой нельзя положить вещь на стол, чтобы ее тут же не украли. И все это знают, и каждый этого не хочет, но почему тогда ничего не меняется?

Тем временем в школе началась эвакуация: наскоро одетые учителя чуть ли не бегом гонят детей прочь из этого здания. Забавно, я думаю, что никто из них не в курсе, что произошло, но, тем не менее, они испуганы, по-настоящему, за свою жизнь, но прежде всего, за жизнь этих мелких лупоглазых веселых созданий, которые им вверены. Они смотрят вверх, по сторонам, видят много дядек в форме, мигалок, видеокамер, да пожарных машин. Хотя… им пофигу, просто потому, что для них занятия закончились, и они радостные побегут домой.

Надо бы бросать курить, сердце и так ни к черту. Я бросил окурок на землю и направился к зданию школы, попутно накидывая варианты развития событий. И тут вдали показалась быстро приближающаяся ко мне фигура этого придурка – старлея. Мать его, только не он. Ненавижу, когда мне пользуют мозги:

– Товарищ майор! Разрешите…

– Отставить, лейтенант, – у него опять эта идиотская улыбка от уха до уха. Хоть застрелите, я не могу увидеть ни одной причины на свете так улыбаться, так неестественно и приторно, что мне хочется… Ладно, нужно держать себя в руках. Я должен хоть что-то ему сказать в ответ.

– Что у тебя там?

– Товарищ майор, там, если честно, вообще непонятная ситуация. Охранник, как всегда, ничего не видел, камер видеонаблюдения в помещениях нет, никто из эвакуированных толком сказать ничего не может, а сам Дорошкевич требований никаких не выдвигает. К нему вроде как переговорщиков послали, но он с ними вообще никак не разговаривает. Заперся он в кабинете на втором этаже, а больше в здании людей нет, всех эвакуировали, вы видели…

– Это все?

– Нет, слушайте дальше. Дверь он закрыл на замок и окна завесил, штурмовать бесполезно, открывать дверь пытаться тоже. Вроде бы спецназ приехал, две группы захвата уже в школе, но они без команды даже не рыпаются.

Я должен перебить этот бесконечный поток слов, просто обязан:

– Как тебя зовут?

– Про… простите, я не понял?

Ну все, приплыли. Теперь придурка из себя корчит:

– Лейтенант, как имя твоё?

– С…Сережа, а что такое?

– Сережа, вот скажи мне: а нахера мне это все?

Бедный, он сейчас в инфаркт небось плюхнется, вот весь затрясся прям:

– Ну… Ну меня из штаба прос-с-с-ил-л-ли вам доложить, – он заикался как первоклассник на лекции римского права. Даже как-то мне жалко его стало что ли:

– Сереж, успокойся. Если ты еще хоть раз мне так улыбнешься, я заставлю тебя чистить зубы портупеей, ты меня понял?

– Да.

– Ступай. Спасибо.

Знаю, что гадостно поступил с этим зеленым лейтенантом, который всего лишь хотел выслужиться, показать себя, но мне кажется, что чем раньше он разочаруется в этой профессии, тем больше человека в нём останется. Пусть это будет сегодня.

И тут вдали я увидел две черные «Волги» с затонированными с задней стороны стеклами, из которых начали вываливаться люди в серых неприметных костюмах. Федералы… Какого лешего им тут надо?

Но я не успел к ним подойти, потому что какой-то чин в штатском это сделал раньше, после чего минут через пять ФСБшники также неприметно, как и приехали, сели в свои казенные тачанки и скрылись из поля зрения.

У федералов было только одно основание приехать сюда: если бы это был террористический акт, но это не он. Как бы сухо не звучало, но это вообще не дело федерального масштаба. Чрезвычайная ситуация класса «А», локального характера, решается в пределах компетенции МВД и только ими. Но почему гебушники приехали, и, самое главное, что этот чин в погонах им сказал?