В785

Когда Люк Скайуокер вел свою космическую битву с Дартом Вейдером, пикируя и вращаясь в пространстве, это заставляло Бонни взвизгивать от возбуждения. В реальной жизни от всех этих движений ее просто тошнило. Она никогда не любила кататься на американских горках, а превращение в машину ничего не изменило. Очевидно, ее программирование и технологии не были снабжены лекарством от головокружения и укачивания. Хорошо, что Бонни еще ничего не ела, ведь это означало, что ей было нечем блевать. Она сомневалась, что Афелион оценил бы содержимое ее желудка. Не говоря уже о том, что она не хотела беспокоить киборга, особенно когда он делал все возможное, чтобы сохранить им жизни.

Учитывая, что его быстрые рефлексы и умение маневрировать были единственными, что удерживало их от смерти в огне, Бонни отбросила все свои недобрые мысли о серьезном киборге. Если ему удастся удержать их от превращения в кучу кусков, то она будет сердечно ему благодарна.

После особенно бурлящего сальто в животе судно выпрямилось… слава Богу.

— Это было совсем близко, — его невнятные слова не внушали ей уверенности. Впрочем, Бонни все равно не успела ответить, так как Афелион снова закрутил их в спиральную петлю, которая заставила девушку сглотнуть и закрыть глаза от головокружения.

Афелион, несомненно безумный киборг, завопил:

— Ехууу!

— Оооох, — простонала она.

— Что такое? Я думал, тебе нравятся боевики. Большего экшена, нежели сейчас, и быть не могло, — ответил он со слишком выраженным ликованием. Подумать только, Бонни еще обвиняла его в излишней серьезности.

— Я люблю оставаться в вертикальном положении, а не перевернутом и вращающемся, — простонала она.

Афелион рассмеялся.

— А я-то думал, что у тебя более авантюрный дух.

— А я не могу поверить, что думала, будто у тебя его нет.

— Как бы сказал Сет: смирись, лютик, это еще не конец.

Бонни не сумела придумать остроумного ответа, поэтому прибегла к тому, что ненавидела — к женскому нытью.

— Разве ты не можешь просто взорвать их, чтобы мы перестали висеть вниз головой, как летучие мыши? Мое тело было создано для многих трюков, но возня с гравитацией не входила в их число.

— Тряпка, — со смешком заявил он, но, к ее облегчению, судно выпрямилось, и Бонни откинулась на сиденье, радуясь, что Афелион заранее попросил ее пристегнуться. Хотя Бонни подозревала, что его совет не имел ничего общего с ее здоровьем, просто Афелион беспокоился, что она случайно врежется в какую-то важную консоль. — Ага!

Она приоткрыла один глаз.

— Это «ага» хорошее?

— В конце концов мы попали в двигатель правого борта корабля. Значит судно вышло из строя. От одного мы избавились.

Несколько минут спустя последний военный корабль просчитался и врезался в астероид, потому что вместо того, чтобы стрелять по вражескому судну, Афелион поразил огромный астероид, разбивая тот на куски.

Как только военный корабль превратился в огненный шар, канал связи, в котором из-за засады не раздавалось ни звука, начал трещать от сообщений киборгов, оставшихся на астероиде.

— Афелион! — закричал Арамус, его раздраженный вопль принес долгожданное облегчение, потому что это означало, что какие-то киборги, угодившие в ловушку, выжили. — Какого хрена происходит? И где ты, черт возьми, находишься?

Но Бонни слышала только один голос, который заставил ее бороться за свое самообладание.

— Бонни, ты здесь? Ответь мне. Ты в порядке?

Она заговорила вслух, так как Афелион, казалось, вовлек Арамуса в тот безмолвный режим, которым они иногда пользовались. Везучие ублюдки с беспроводными возможностями. Бонни была бы не прочь немного побыть наедине с одним ботаником, к которому слишком сильно привязалась.

Независимо от находящихся рядом зрителей, Бонни не стала скрывать своего счастья, услышав его голос.

— Я в полном порядке, очаровашка. Немного тошнит от всего этого кружения, но невредима. Как насчет тебя? Ты ранен? Другие пострадали? Мы прибыли вовремя?

— Мы потеряли двоих. Ральф и Фред не выжили. Но остальные выбрались, получив лишь пару ранений и царапин. Ничего такого, что не могли бы исправить нано-боты или я.

— Слава Богу.

— Бог не имеет к этому никакого отношения. Здесь дали о себе знать умение и удача. А еще неповиновение приказам экипажа.

— Ага, хм, примерно так. Не вини их. Это была моя идея.

— Я даже не сомневался. И не волнуйся, мы обсудим это, как только я вернусь на борт, — зловеще пообещал Эйнштейн.

Ой-ой. Похоже, она попала в беду. Ну и ладно. Без разницы. Бонни не станет извиняться за свои действия. Вообще. Не тогда, когда она, вероятно, снова все повторит. Эйнштейн и остальные стали слишком много значить для нее за последние несколько дней с момента ее пробуждения, поэтому Бонни не была намерена сидеть сложа руки, пока им угрожала опасность. Оставалось надеяться, что это что-то да значило. Кроме того, что такого они могли сделать с ней? Отшлепать, если повезет. Не то чтобы ее чокнутый принц думал об этом. Может, ей самой стоило предложить подобный вариант?