В785

Потребовался второй раунд занятия любовью, прежде чем Эйнштейн заявил, что достаточно оправился, чтобы встретиться с остальными членами экипажа. К удивлению Бонни, когда они наконец появились, то никто никак это не прокомментировал, впрочем, Сету пришлось скрыть понимающую ухмылку.

Учитывая предательство Астро, Бонни ожидала мрачного настроения, не рассчитывая на особенную реакцию киборгов. В их сознаниях все было черно-белым. У Астро был выбор. Он мог попросить о помощи. И он бы получил эту помощь. Вместо этого Астро выбрал путь предателя. Поэтому его смерть не вызвала какого-то сочувствия.

Тела предателей были выброшены в космос и уничтожены бортовыми лазерами. Арамус не хотел оставлять никаких следов присутствия киборгов, особенно их мозгов. Но пока они с Эйнштейном занимались сексом, произошло не только это. На родину киборгов было отправлено экстренное сообщение с подробным описанием событий. Джо и остальные должны были быть в курсе, что существовала вероятность раскрытия тайны их местоположения, и принять дополнительные меры безопасности. Однако, Эйнштейна это, похоже, нисколько не беспокоило. Его вера в собственные программы не дрогнула, несмотря на то, что военным удалось так близко подобраться к одному из его друзей.

Что по поводу жесткого диска?

Они не нашли на нем ничего интересного. Последняя запись была единственной ценной и интересной находкой. На Арамуса это не произвело никакого впечатления.

Что касается пресс-папье?

Гипс и краски. Как оказалось, это был подарок от племянницы капитана. Если капитан и скрывал какие-то секреты, то они были уничтожены в момент взрыва корабля. В конце концов, им не удалось выяснить что-то стоящее. Арамусу и остальным оставалось лишь подвести итоги попытки военных устроить засаду и одержать победу.

Бонни воздержалась от суждений. Она слишком хорошо знала дракона и, несмотря на неудачу, сомневалась, что генерал «опрятность» сдастся, поэтому продолжала волноваться. Тем более Бонни получила драгоценный подарок. Второй шанс. Шанс для волшебной сказки, в которой фигурировал ее волшебный принц, поэтому, черт возьми, она планировала наслаждаться каждой секундой происходящего.

«Потому что я больше, чем машина. Больше, чем оружие военных. Меня зовут Бонни. Ущербная принцесса, усовершенствованный человек и лелеемая возлюбленная самого замечательного мужчины во Вселенной».

Несмотря на то, что могло принести будущее, у Бонни было все, ради чего стоило жить. А что в этом лучшее? Ее любили.

Но что, если Эйнштейна попытаются забрать военные?

«Только прикоснитесь к нему, ублюдки. Потому что я намерена бороться за свое право на любовь и счастье. Я никому не позволю, вообще никому, без борьбы забрать мое счастливое будущее. Даже если это означает не подчиняться Эйнштейну и держаться подальше от опасного пути».

Кроме того, ей нравились идеи Эйнштейна по поводу наказаний. Вот почему она запрограммировала кресло Арамуса на непослушание. Наказание стоило того, ведь оно заключалось в ласках языка Эйнштейна.

Эпилог

Потребовалась вечность, чтобы добраться до родного мира киборгов. Настолько долго, что Бонни чуть не истощила Эйнштейна. Несмотря на исследования, проведенные Эйнштейном на человеческих женщинах и их эмоциональных реакциях, его подруга — как Бонни любила себя называть — не реагировала на стресс обычными методами. Она не полагалась на еду, физические упражнения и эмоциональные драмы. Нет, его женщина была уникальна тем, что использовала секс для избавления от негативных эмоций. Не то чтобы Эйнштейн возражал. Тем не менее его выносливость не могла угнаться за ее сексуальным аппетитом. К тому же ему постоянно приходилось терпеть поддразнивание друзей, что стало немного утомительно. Впрочем, Эйнштейн втайне наслаждался завистью Сета.

— Не мог бы ты немного приглушать ее ночью? — уже не в первый раз проворчал Сет.

По совету своей подруги Эйнштейн откинулся на спинку кресла и лениво улыбнулся.

— Завидуешь?

— Чертовски верно, завидую. Не всем нам повезло найти свою женщину. А еще я ужасно устал делить одну из них с моими десятью друзьями, — Сет пошевелил пальцами, заставляя Эйнштейна рассмеяться.

— Дай-ка подумать, что бы ты сказал на моем месте? — Эйнштейн потер подбородок. — О да. Очень жаль, это так грустно, отстой!