Ва-банк

И надо же было такому случиться, чтобы эта визитка оказалась под очистительными щетками машины, принадлежавшей епископу из Маракайбо. Разразился жуткий скандал. В доказательство того, до какой степени бесчестья можно докатиться, газета «Релижьён» поместила фотографию визитной карточки. Сам же епископ и клир проявили снисходительность: «заведение» не закрыли, но дам попросили вести себя скромнее. Впрочем, в дальнейшем распространении карточек отпала всякая необходимость: благодаря бесплатной рекламе в «Релижьён» по указанному адресу уже спешила толпа заинтересованных клиентов. Наплыв был настолько велик, что девочкам пришлось просить уличного торговца хот-догами подкатить тележку к двери, чтобы хоть как-то оправдать подобное столпотворение. Пусть все думают, что очередь стоит за бутербродами.

Несмотря на веселую, полную приключений жизнь в гостинице, мы старались следить за экономической и политической ситуацией в стране. Тысяча девятьсот сорок восьмой год был насыщен политическими событиями. С тысяча девятьсот сорок пятого страной управляли Гальегос и Бетанкур, это был первый опыт правления демократического режима в истории Венесуэлы.

Тринадцатого ноября тысяча девятьсот сорок восьмого года, после того как мы с Ритой едва проработали вместе три месяца, чтобы выкупить гостиницу, прозвучал первый выстрел, направленный против режима: майор Томас Мендоса имел дерзость в одиночку поднять мятеж. Выступление провалилось.

Двадцать четвертого числа того же месяца, после почти бескровного государственного переворота, сработавшего как часы, к власти пришли военные. Ромуло Гальегос, президент республики и известный писатель, вынужден был уйти в отставку, а Бетанкур, истинный лев на политической арене, укрылся в колумбийском посольстве.

Мы пережили в Маракайбо несколько напряженных и тревожных часов. В какой-то момент по радио вдруг прозвучал страстный призыв: «Рабочие, выходите на улицы! Вас хотят лишить свободы, запретить профсоюзы и силой навязать вам военную диктатуру! Выходите на площади, на…» Клак! Голос резко оборвался, раздался звук вырываемого из рук микрофона, а затем – спокойный низкий голос: «Граждане! Армия отобрала власть у людей, которым она ее доверила после отставки генерала Медины. Они злоупотребляли властью. Но вы ничего не бойтесь! Мы гарантируем жизнь и право на собственность всем без исключения. Да здравствует армия! Да здравствует революция!»

Вот и вся бескровная революция! Утром следующего дня в газете уже был напечатан состав военной хунты. Три полковника: Дельгадо Чальбо – президент, Перес Хименес и Льовера Паэс.

Поначалу мы боялись, что новый режим не замедлит отнять гражданские свободы, предоставленные народу прежними властями. Ничего подобного. Жизнь нисколько не изменилась. Даже в правительстве не произошло серьезных перемен, если не считать ключевых постов, занятых военными.

Через два года Дельгадо Чальбо убили. Очень грязная была история, по существу которой имелись две противоречивые версии. Первая: собирались убить всех троих, и он оказался первым. Вторая: один или оба других полковника распорядились устранить его. Истину так никогда и не установили. Убийца был арестован и застрелен по дороге в тюрьму. Поистине счастливый выстрел, предотвративший нежелательные свидетельские показания. Как бы то ни было, с того дня первым лицом в государстве оказался Перес Хименес, в тысяча девятьсот пятьдесят втором году ставший официальным диктатором.

Так и протекала наша несколько затворническая жизнь: мы никуда не ходили, не ездили на прогулки. И тем не менее наши сердца были наполнены необычайной радостью. Ибо все, что мы делали и создавали своими руками, становилось еще одним кирпичиком нашего семейного очага, вокруг которого мы собирались зажить счастливой жизнью, довольные и без долгов, в крепком согласии и родстве душ, продолжая, как и прежде, любить друг друга.

Вскоре к нам должна была переехать Клотильда, дочь Риты, чтобы стать моей дочерью тоже, а еще внучкой моему отцу.

В наш дом будут приходить мои друзья, чтобы поправить свои дела и перевести дух, когда их совсем прижмет.

В этом счастливом уголке я никогда не вспомню о мести и не замыслю ничего плохого против тех, кто принес мне и моим родным столько зла и страданий.

Наконец настал день, когда мы выиграли нашу партию. В декабре тысяча девятьсот пятидесятого года долгожданный документ был оформлен у нотариуса, и мы стали полноправными владельцами гостиницы.

Глава одиннадцатая Отец

Сегодня Рита собирается в дорогу. Она отправляется во Францию в надежде разыскать моего отца. Рита хотела найти его пристанище, где он жил в уединении или просто скрывался от остального мира.

– Поверь мне, Анри. Вот увидишь, я привезу тебе отца.

Я остался один хозяйничать в гостинице. Затею с продажей штанов и рубашек я оставил, хотя на этом деле всего за несколько часов мне удавалось прилично заработать. Но Рита уехала разыскивать моего отца, и мне надо было работать в гостинице не просто хорошо, а в два раза лучше, чем при ней.