Ва-банк

– Загадка природы, приятель. Причины мне неведомы, но результаты знаю хорошо.

– Много здесь наших?

– Десятка два.

– Довольны жизнью?

– Более или менее.

– Ты в чем-нибудь нуждаешься?

– Папи, честное слово, если бы ты сам не спросил, я бы ни за что к тебе не обратился. Но чувствую, что ты на коне, и, да простит меня мадам, хочу попросить тебя о важном одолжении.

У меня тут же мелькнула мысль: «Только бы не загнул сверх меры!»

– Что тебе надо? Говори, Марсель.

– Штаны, пару ботинок да рубашку с галстуком.

– Пойдем. Залезай в машину.

– Твоя? Ну ты даешь, везет тебе, старина.

– Есть немного.

– Когда уезжаешь?

– Сегодня вечером.

– Жаль, а то мог бы подвезти пару новобрачных на своей тачке.

– Какую пару?

– Да, я же не рассказал тебе самого главного! Костюм мне нужен, чтобы пойти на свадьбу к бывшему каторжнику.

– Я с ним знаком?

– Не знаю. Его зовут Матюрет.

– Что?! Что ты сказал? Матюрет?

– Ну да. А что тут особенного? Он что, твой враг?

– Как раз наоборот – друг, да еще какой!

Я просто не мог опомниться! Матюрет! Юный гомик, когда-то он не только помог нам бежать из больницы в Сен-Лоран-дю-Марони, но и прошел с нами на лодке две тысячи километров в открытом океане.

Вопрос с отъездом отпал сам собой. На следующий день мы гуляли на свадьбе Матюрета. Он женился на миловидной мулатке. Ростом она хоть и не вышла, но оказалась очень славной. Мы взяли на себя расходы по устройству церемонии да одели троих детишек, которых молодые уже успели наделать до венца. Это был один из тех редких моментов моей жизни, когда я пожалел о том, что не крещен, а потому не могу быть свидетелем на свадьбе.

Матюрет жил в бедном квартале, и мой автомобиль произвел там настоящий фурор. Правда, у него был свой кирпичный домик, чистенький, с кухней, душем и столовой. Он мне ничего не рассказал о своем втором побеге, я тоже промолчал о своем. Лишь один-единственный раз он коснулся прошлого, и то намеком:

– Если б нам повезло чуточку больше, мы бы вырвались на свободу еще десять лет назад.

– Да, но тогда наши судьбы сложились бы иначе. Я счастлив, Матюрет, думаю, что и ты тоже.

При расставании у меня к горлу подкатил комок. Мы расчувствовались.

– До свидания. До скорой встречи!

Отправились дальше. Вскоре мы уже подъезжали к Сьюдад-Пиару, городу, который рос прямо из-под земли, рядом с открытой залежью руды. Вот-вот должна была начаться ее разработка. Я рассказал Рите о Матюрете и о том, как переменчива наша жизнь. Мы с ним могли десять раз умереть в море, рисковали всем, но нас снова захватили и вернули; так же, как и я, он отсидел два года в одиночке. И надо же было такому случиться, чтобы на нашем с Ритой пути к новым приключениям я снова повстречал Матюрета, да еще накануне его свадьбы! Да, Матюрет тоже переменился. Пусть он жил скромнее, чем я, но по-своему он был счастлив. И нам с Ритой одновременно пришла в голову такая мысль: «Не важно, кем ты был, важно, кем ты стал».

В Сьюдад-Пиаре мы не нашли для себя ничего подходящего и возвратились в Каракас, чтобы купить какое-нибудь доходное дело.

И вскоре нам подвернулся бизнес и по нашим способностям, и по кошельку. Нас словно дожидался ресторан «Арагон», вполне подходящее заведение рядом с очень красивым местом – парком Карбобо. Поначалу было несладко, поскольку прежние владельцы ресторана были родом с Канарских островов, и нам пришлось все переделывать заново. Мы решили, что наше меню должно состоять наполовину из французских и наполовину из венесуэльских блюд. И не ошиблись. Поток посетителей рос день ото дня. Среди них было много представителей свободных профессий: врачи, дантисты, фармацевты, адвокаты. Заходили и промышленники. В этой приятной атмосфере несколько месяцев пролетело без каких-либо происшествий.

* * *

Однажды в понедельник, а точнее, шестого июня тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, в девять утра нас ждала замечательная новость: Министерство внутренних дел республики сообщило, что моя просьба о предоставлении мне венесуэльского гражданства удовлетворена.