Ваал

Майкл пристально посмотрел на Виргу.

– Месть, – ответил он за Нотона.

В горле у Нотона заклокотало.

– Он задумал воскресение… покуда его ученики будут повсюду сеять вражду и хаос… он будет ждать… и… о Господи больно-о-о!

Боже правый, выдохнул Вирга. Боже правый.

– А когда он вернется, с ним придет Владыка…

Этот человек болен, он безумен. Боже правый. Черт, черт, черт.

– Не понимаю, – пробормотал Вирга себе под нос. – Ваала застрелили… застрелили…

Майкл мягко спросил:

– Куда ушел Ваал?

– Его никому не найти, – проговорил Нотон. Он захрипел, пуская омерзительно пахнущие слюни. – Слишком далеко…

– Куда? – не отступался Майкл. Его взгляд испугал Виргу; в тусклом свете глаза Майкла, странно золотые, светились яростью.

Нотон заморгал. Перед глазами у него все плыло, и Вирга увидел, что его друг вновь погружается в забытье.

– Я видел… карты, – наконец проговорил он. – И кое-что слышал. Они бросили меня здесь умирать… но я видел карты.

Майкл подался вперед.

– Они в Гренландии, – прохрипел Нотон. – Готовятся… эскимосское селение… Аватик… потом через льды… – Он посмотрел мимо Майкла, отыскивая взглядом Виргу, и дотронулся до руки профессора: – Джудит… С ней все в порядке?

– Да. У Джудит все хорошо.

– Меня заставили написать письмо… Он собирался использовать вас…

– Я знаю.

Казалось, бледный свет в глазах Нотона вот-вот погаснет. Лицо у него побелело, а губы едва шевелились, когда он говорил. Постанывая от боли, он вдруг умоляюще посмотрел на Виргу полными слез глазами:

– Я не хочу умирать… так, – сказал он. – Так… не хочу.

Вирга молчал: умирающий Нотон смотрел так беспомощно, что профессору сдавило горло.

Майкл прижал руку ко лбу Нотона.

– Все в порядке, – прошептал он. – Отдохните. Закройте глаза и немного отдохните.

– О-о, – тихо выдохнул Нотон. Вирга увидел, как свет жизни в глазах Дональда замерцал и погас. Майкл сложил руки Нотона на груди и встал.

– Вы заберете его тело в Штаты. Этот дом будет сожжен, а пепел – погребен в земле.

– Он был прекрасным человеком.

– И наконец обрел упокоение.

Вирга вдруг резко вскинул голову.

– Я отправлю его морем, жене, пусть похоронит его как положено. А я еще не собираюсь возвращаться.

Майкл медленно повернулся к профессору. Он излучал осязаемую силу.

– Вы добились своего. Нашли своего друга. Дальнейшее – не ваше дело.

– Будьте добры объяснить, как вы будете выслеживать его в одиночку?

– А как я выслеживал его целых… столько лет? Один.

– Я отправляюсь с вами.

– Нет.

– Да.

Майкл сказал:

– А знаете, я могу заставить вас остаться.

– Не знаю, кто вы такой, но вот что я вам скажу: я полностью отдаю себе отчет в том, на что способен Ваал, и не собираюсь сиднем сидеть в Бостоне.

Несколько секунд Майкл молча смотрел на него. Потом пожал плечами:

– Как угодно. Мне все равно, я не собираюсь присматривать за вами, я вам не нянька. Но повторяю: вы глупец.

– Пусть, – ответил Вирга.

– М-да, – хмыкнул Майкл. – В Гренландии вот-вот должна начаться полярная ночь – полагаю, это вам известно. А посему вам не мешало бы пополнить свой гардероб. Поедем порознь. Я буду ждать вас в Аватике в течение трех дней. Если за это время вы не появитесь, я уеду без вас.

– Я появлюсь.

– Да, полагаю, что так. Стало быть, утрясайте формальности и как можно скорее улетайте из этой страны. Не думаю, что у нее большое будущее. Ну-ка, дайте, я помогу вам вынести отсюда вашего друга.

Часть третья

«…И видел я… стеклянное море, смешанное с огнем…»

Откровение Иоанна Богослова, 15:2.

21

Над белыми песчаными просторами в краю медленно кипящего зноя, над укрытой пологом зимы Европой, над бесконечными синими нитями рек и широкими долами, где путь Человека был отмечен вехами городов, Вирга думал только о Ваале.

Ваал был носителем той бациллы безумия, что, притаившись в телах некогда здоровых людей, медленно заражала весь мир; он был погибелью человечества. Почему Вирге так страстно хотелось снова выступить против него? Профессор вновь и вновь задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Майкл был прав. В грядущих событиях ему, Вирге, не находилось ни роли, ни места. Он был всего лишь человеком, да, и немолодым человеком, и его мучило страшное предчувствие, что назревает нечто выше его понимания. Блестящие золотые глаза Майкла вселяли в профессора не меньшую тревогу, чем темный лик Ваала. Эти двое должны были непременно встретиться, сойтись лицом к лицу, если не в Гренландии, то где-нибудь еще, в ином уединенном уголке земного шара, где будет лишь один свидетель: он сам. Ему необходимо видеть их встречу; он твердо решил увидеть ее, и это-то, заключил Вирга, и гнало его вперед.