Ваалан

Между тем, негры довольно быстро преодолели расстояние до нас и остановились в метрах в двадцати. В первую очередь меня поразил цвет их кожи, даже было трудно понять его оттенок. Они не были черными, они были красно-черными с необычайно интересным, ярко-медным отливом цвета кожи и волос. Негров было трое: впереди стоял юноша высокого роста с рогообразной косичкой, отливавшей медью. Правильные черты лица, не совсем негритянский типаж, нос практически такой как у среднестатистического белого, может, чуть пошире.

Негр показал ладони обеих рук и заговорил на африкаанс:

— Идущие с миром будут приняты с миром, идущие с войной — будут приняты войной.

— Мы мирные путешественники, — заговорил Нат, передавая ружье Питу и тоже демонстрируя открытые ладони. — Мы проделали долгий путь по безводной саванне. Позволишь нам воспользоваться гостеприимством твоего народа?

Негр поглядывал на нас и молчал.

Нат, обернувшись, коротко сказал:

— Уберите оружие, — мы послушно повесили винтовки на плечи.

Негры внимательно наблюдали за нашими движениями, немного расслабляясь.

— Меня зовут Онуба. Приглашаю вас разделить с нами вечернюю трапезу, об остальном поговорите с вождем, — Онуба повернулся и вместе со спутниками двинулся в сторону деревни, оглядываясь, следуем ли мы за ним.

Его два спутника, тоже высоких, отливающих медью негры не проронили ни единого слова. Головы у всех были выбриты, только на макушке прячь была связана косичкой, напоминающей рог носорога.

— Почему у них такой странный медный цвет? — спросил я у африканера, впечатленный увиденным.

Они казались больше похожи на индейцев, чем на негров.

— Я не знаю, я не встречал такого племени раньше. Возможно, они пришлые, — Нат и сам выглядел удивленным.

Мы подошли к деревне, которая насчитывала двадцать хижин. Все были однотипные, кроме одной в центре, самой большой. Хижины были круглой формы и сделаны из вкопанных в землю кольев, которые плавно ссужались кверху, образуя купол. Верхняя треть хижины была покрыта красноватой глиной. Через неплотно пригнанные колья в нижней части можно было видеть силуэты людей внутри.

При нашем приближении дети и женщины поспешили укрыться. На площадке у главной хижины, которую я определил как жилище вождя, стояло пятеро мужчин. Четверо из них были похожи на тех, кто нас встречал: такие же рога на головах, повязки из шкур на шеях, ожерелья из клыков на шеях. Пятый явно был вождем. Его плечи покрывала леопардовая шкура. На голове — две косички, в руке — посох.

Мы остановились в трех метрах, а негры, сопровождавшие нас, разошлись по сторонам, охватывая полукругом. Никакого оружия, кроме тонких копий с железными наконечниками, у негров не было. Вождь поднял руку и приветствовал нас:

— С миром, путники. Кто вы и как попали в эти места? Белых людей здесь не бывает.

— Мы охотники, держим путь в Габороне, зла не имеем и рады воспользоваться вашим гостеприимством, — африканер сделал шаг вперед и протянул руку.

Немного поколебавшись, вождь ответил на рукопожатие.

— Мы народ химба, несколько племен еще есть и все. Наш народ вымирает, и мы пришли сюда с севера, надеясь выжить. Разделите с нами молоко и махангу, — вождь сказал пару слов одному из юношей, тот скрылся в хижине и через пять минут появился с девушкой просто потрясающей красоты.

Высокая и стройная, тело с красноватым оттенком, еле прикрытая грудь, удивительно выразительные глаза и чуть пухлые губы. Она что-то пропела, протягивая Нату глиняный горшок с молоком и лепешку серого цвета, обнажив великолепные белоснежные зубы. На голове у нее было заплетено несколько тонких кос, две из которых свисали на лицо, а остальные были уложены башенкой.

Нат сделал глоток и отломил маленький кусочек лепешки, поблагодарив девушку на африкаанс. Протянул мне горшок, но я даже не заметил его, ослепленный необычной красотой девушки. Эта девушка дала сто очков форы Наоми Кэмпбелл, которая на ее фоне казалась бы бледной кикиморой. Сделав глоток слегка необычного на вкус молока, я тоже отломил кусок лепешки и под взглядом девушки отправил его в рот. О нее не укрылся мой интерес, ее глаза встретились с моими, она улыбнулась уголками губ.

Потихоньку осмелев, к нам начали подходить женщины и дети. Женщин было значительно больше мужчин. Мужчин, вместе с вождем, я насчитал всего восемь, в то время как женщин было почти в три раза больше. Женщины были самых разных возрастов, у некоторых были крайне сложные прически, с вплетенными в волосы кусочками меха. Больше половины стояли с открытой грудью, одетые только в набедренные повязки.

Около десятка детей самых разных возрастов осмелели, трогали нас за руки и прикасались к нашей одежде. Я обратил внимание, что ничего из предметов, в том числе одежды, из нашего времени не было, словно племя осталось жить в железном веке.