Ваалан

— Связь чинят, просили подойти после обеда.

Нат на мои слова кивнул, подтверждая, что у черных руки растут из задницы и с ними очень трудно работать. Мы погрузились в фургон и поехали, чтобы нормально поесть и убить время.

Практически все заведения были закрыты, после нескольких кругов удалось одно открытое кафе, но еду пришлось ждать целый час. Нам некуда было торопиться, удобно расположившись, мы решили посмотреть новости и просто поглазеть в телевизор, висевший на стене.

* * *

После неудачного спасения Светлых Александра в аравийском море у берегов Сокотра, фортуна повернулась Никитину задом и даже пустила газы. Его не просто отозвали в Москву, его перевели в отдел Проскурнова на должность аналитика. Аналитики — это такие книжные черви, рисующие диаграммы и графики, и по ним выясняющие вероятность события. Владимир скучал по прежней работе, связанной с перелетами, новыми странами и шпионской деятельностью, которой он заболел еще с малых лет.

Зазвонил телефон внутренней связи, и мужчина с ненавистью посмотрел на аппарат. Опять какой-нибудь оперативник или куратор нелегальных агентов, сейчас поручат провести аналитику того или иного возможного сценария.

— Никитин!

— Никитин Владимир, пройдите в тамбур, вам срочный звонок.

«Тамбуром» называлась переговорная комната, вся связь в которой была через ведомственный спутник, защищенный как никакой другой. Владимир спустился на третий этаж, дважды предъявил удостоверение и прошел сканирование сетчатки. Его слухач уже сидел в наушниках. Любой разговор в «тамбуре» происходил при присутствии слухача, в обязанности которого входило обращать внимание на мелочи, которые мог упустить вызванный абонент.

— Володя, это Павел.

Павла Никитин знал, именно он теперь работал вместо него третьим атташе, выполняя функции «безопасника».

— Слушаю, Павел, — Никитину не удалось скрыть некоторой неприязни, но собеседник не обратил на это внимания.

— Десять минут назад был звонок из российского посольства в Ботсване. Это рядом с ЮАР, — уточнил собеседник, приняв молчание Никитина за неосведомлённость.

— Я знаю, дальше! — Владимиру не терпелось узнать, с чем связан звонок Логинова.

— Так вот, — продолжил его собеседник, — сегодня утром к ним в посольство явился молодой человек славянской внешности, который требовал немедленной связи с сотрудником посольства в Иордании по фамилии Никитин. Фамилия мужчины, без документов …

— Светлых Александр! — нетерпеливо перебил Логинова Никитин.

— Да, — теперь в голосе Логинова сквозило удивление, — тебе эта фамилия о чем-нибудь говорит?

— Говорит! Ты не представляешь, как много говорит! Павел, я бегу к шефу, он должен знать эту информацию! В рапорте я упомяну тебя, еще свяжемся, еще раз спасибо!

Даже не согласовав со «слухачом», что разночтения разговора не предвидится, Никитин рванул к Проскурнову, который после проведенного совещания попросил секретаршу не беспокоить.

Напрасно Никитин просил и умолял, он понимал, что, получив отрицательный ответ, Светлых уйдет и неизвестно, где его снова ждать, секретарша была неумолима. На его счастье, выглянул сам Проскурнов, и Никитин буквально вцепился ему в руку:

— Виталий Иванович, Светлых объявился!

Проскурнов подозрительно посмотрел на него и рявкнул:

— Кто представил мне рапорт, подтверждающий смерть Светлых? Кто, я спрашиваю?!

— Я! Готов понести и несу наказание, Виталий Иванович. Но теперь дорога каждая минута!

— В кабинет!

Проскурнов, рявкнув это, сам чуть не бегом вернулся к себе. Схватив со стола спутниковый телефон, спросил только одно слово:

— Где?

— Наше посольство в Ботсване.

— Где?!

Глаза Проскурнова полезли на лоб. Владимир снова повторил, рассказав в двух словах ситуацию.

Проскурнов, сверившись по кодам набрал номер. Долго шли гудки, пока на том конце провода не прозвучало:

— Помощник посла в Республике Ботсвана Смурнов Петр Иванович.

Проскурнов представился, слыша, как на том конце провода затаили дыхание:

— Светлых Александр у вас в посольстве?

Никитину не было слышно, что говорит невидимый собеседник, но генерал хмурился, лицо его побагровело. Дослушав, он произнес таким спокойным тоном, что Владимира пробрал мороз.

— Если этот человек пропадет с вашего поля зрения, до конца своей жизни вы будете открывать и закрывать двери на проходной МИДа. И это в лучшем случае. В худшем пойдете под суд за преступную халатность. Жду вашего звонка! И молите бога, чтобы мне понравилось содержание нашего разговора.

Проскурнов нервно шагал по комнате. Никитин не посмел спросить, ожидая, что генерал сам все объяснит.

— Ты представляешь, этот мудак, помощник посла разговаривал с ним лично в посольстве. И он отфутболил его, сказав прийти после обеда, когда будет посол на месте.

Генерал снова молча немного покружил по комнате, успокаиваясь.

— Значит так, Володя! Ты будешь жить в моей приемной, пока мы не убедимся, что это действительно он. Если это Светлых, ты возвращаешься в игру, с Чуриловым я все решу. И еще, если это Александр, и ты снова его упустишь, клянусь тебе, Володя, я позабочусь, чтобы ты оставался безработным до конца жизни.