Вадбольский

Так что у Пятен поставили охрану, да и то не у всех, выстроили подобие каменных башен чтобы могли укрыться, если не удается сразу перебить нечисть, а за это время по беспроводному телеграфу вызвать помощь из городских гарнизонов.

Как нам рассказывали и раньше на лекциях, внутрь сперва отправлялись научные экспедиции, а когда начали быстро гибнуть, их сопровождали лучшие гвардейские части, но те иногда возвращались без царапины, а иногда исчезали до единого человека.

В конце концов Государь Император издал распоряжение, что из Проходов никаких зверей не выпускать, уничтожать на месте, а трупы пусть забирают ученые, а в сами Проходы государевым людям не соваться, здесь нужнее, войны то и дело вспыхивают на всех кордонах.

Таким образом. в Проходы шли только самые отчаянные смельчаки или романтики, мечтающие сорвать для любимой диковинный цветок или же принести домой голову страшного зверя и повесить на стену при входе в центральный зал.

Слава искателей сперва росла, но постепенно интерес пошел на спад, никто из самых заядлых не мог похвастаться долгой жизнью. Как говорится в пословице «повадился кувшин по воду ходить — там ему и голову сломить».

Хотя, конечно, подрастало новое поколение, вооружалось, собирало команду и отправлялось в поисках славы и добычи. Старики мудро говорили, что эта напасть как появилась, так и уйдет. Проходы в самом деле постепенно исчезают сами по себе, так что не обязательно класть буйные головы, чтобы попытаться пройти их до конца и отыскать там Антихриста, который сидит на огненно-красном троне из черепов и всем руководит.

Ещё через день стало известно, что у Глебова рассечено ахиллово сухожилие, самое прочное и массивное, что есть у человека. Без него в лучшем случае остаешься хромым на всю жизнь, а то и обречен опираться на костыль.

Как я слышал, врачи-целители с помощью лечебной магии творят чудеса, но таких умельцев немного, они нарасхват, их услуги стоят баснословно дорого, и уж не роду Глебова пытаться достучаться до такой элиты.

Как я узнал позже через пронырливого Толбухина, Глебов умолял, просил, а потом уже требовал, чтобы Ротбарт привел врача, который сможет натянуть разрубленное сухожилие, соединить и срастить, иначе его мечта стать боевым офицером накрывается медным, а то и чугунным тазом.

Ротбарт, как бы ни хорохорился, но без могущественного отца ничего сделать не может, сам к отцу обратиться не решился, он же ослушался его приказа не задираться с деревенщиной из Сибири, но Глебов настолько обезумел, что начал грозить, пришлось зажать гордость в кулак и пойти на поклон к грозному отцу, а может и вовсе поползти.

Но, как оказалось, и отец ничем помогать не стал. И не только потому, что сумма на лечение слишком велика, но и как наказание непослушному сыну: сам влез в проблему вопреки воле отца — сам и решай.

Неделя пролетела в учебе, но всё-таки я едва дождался выходных, слишком много планов.

Когда я вечером в пятницу примчался домой, едва не высунув язык, меня уже ждал Иван с рослым мужчиной гренадерского типа, что при моем появлении вскочил и, как положено по уставу, ел глазами старшего по чину.

— Ваше благородие, — сказал Иван почтительно, — это мой друг Василий, с которым служил.

Я окинул оценивающим взглядом человека, которого я вылечил помимо нашего родственного круга, включая Ивана. Этот Василий могучий и высокий старик, возраст уже согнул спину, лицо в морщинах, как у шарпея, но плечи широкие, грудь колесом, видно же, что был бравым воином, Иван говорил, что в полку был лучшим.

Он поклонился, сказал сильным, несмотря на возраст, голосом:

— Ваше благородие…

— Как зовут? — спросил я.

— Василий, ваше благородие, — ответил он.

— А по батюшке?

Он посмотрел мне в глаза, лицо тронула сдержанная улыбка.

— Я простолюдин, ваше благородие. Нас до старости, да и в ней тоже, кличут только по имени.

Я отмахнулся.

— Ну ладно, не будем нарушать обычаи, хотя менять уже пора. Иван говорит, готов служить снова?

Он сказал твердо:

— Вы вернули мне здоровье! Я могу хоть… да что там, бегать могу! Потому моя жизнь отныне ваша. Иван говорит, с деньгами у вас туго, но я буду служить бесплатно, пенсии хватает.

— Ну, — сказал я с неловкостью, — хоть слабенькое жалованье, но платить сможем. А там поглядим. Хорошо, Иван у нас старший, у него спрашивай, что делать.

Я повернулся к выходу, Иван спросил с беспокойством:

— Ваше благородие, я с вами?

Я отмахнулся.

— Узнавал насчёт заказа у кузнеца?

— Вчера проверил, при мне как раз заканчивал!

— Можешь пойти со мной, — сказал я, — а Василий пусть осваивается. Будет спать в твоей комнате, если ты не против!

— Ещё как не против! — воскликнул Иван.

Глава 11

Кузнец изготовил дюжину топориков, я придирчиво проверил, всё точно по чертежу, чувствуется въедливость Ивана, явно не отходил ни на шаг, контролировал, а то и помогал, топорики получились, что надо.

Я взял один, примерился и с силой метнул в дальний столб, поддерживающий кровлю склада с углем.