Вадо-Рю по-университетски

Похоже, что и мое место при построении в начале тренировки было предметом предварительного обсуждения и уже определено. Когда мы с Набэсимой, поклонившись, вошли в зал, маленький японец юркнул в дальнюю от центра зала колонну из пяти человек с белыми поясами, мне же жестами было показано, что надо занять место в одном ряду с обладателями коричневых поясов. Слева от меня располагался только один ряд – все с черными поясами. Позднее мне объяснили, что критерий для ранжирования один – курс, на котором учится студент, а не уровень мастерства. По моему возрасту меня должны были поставить в левый ряд – с черными поясами, но в апреле они заканчивали учебу в университете, а мне предстояло учиться почти год. Так я и попал в один ряд с третьекурсниками[1]. Все молча и терпеливо ждали прихода Старшего ученика. Но он появился не один, а вместе с самим Сайто-Сэнсэем. Видимо, одолело его любопытство – как иностранец у них будет заниматься.

Первая тренировка оказалась тяжелой. Многократное повторение простых базовых движений под счет – например, сто прямых ударов руками (цуки) считалось легким разминочным упражнением – было непривычным и утомляющим. В «Сэнэ» удары в таких количествах никогда не практиковались, там упор больше делался на разнообразие технических приемов.

Построение в круг также не давало возможности хоть как-то перевести дух – постоянно на виду у всех, «черные пояса» внимательно смотрят за каждым движением и тут же делают замечания. Сэмпай и вовсе периодически выходит из круга и начинает править ошибки, не особенно церемонясь с первокурсниками – вплоть до грубого крика и подзатыльников.

Общий принцип тренировок был «делать через „не могу“ – считалось, что только так можно поставить правильную технику и закалить дух. Любое упражнение делалось максимально возможное количество раз, а потом еще десять-пятнадцать.

Поначалу все было непривычно. После выполнения, скажем, упражнения на отработку ударов ногами – по пятьдесят раз – следовало: «Все плохо! Медленно! Все сначала!» Вот тут-то и начинались непроизвольные крики «киай», без которых выполнить упражнение до конца было бы просто невозможно. Вообще, замечание «Медленно!» (по-японски «Осой!») было одним из самых ходовых во время тренировок и врезалось в память именно в таких резких, срывающихся на визг интонациях.

В конце первой тренировки Сэнсэй подошел ко мне, слегка хлопнул по плечу и сказал вполне серьезно: «Будешь терпеть и стараться – сможешь стать черным поясом!» За время тренировки Сэнсэй сделал всего лишь несколько движений – резких, концентрированных, взрывных. Но даже непосвященному становилось ясно, что этот человек с лицом добродушного любителя выпить гораздо опаснее тех крепких, коротко стриженных неулыбчивых ребят с набитыми кулачищами, которых мне доводилось видеть в Москве.

После тренировки я дотащился до общежития, залез в душ, потом погрузился в ванну – фуро[2]. И о чудо! – через пять минут я чувствовал себя бодрым и свежим! Оставалось только соорудить себе ужин и сесть за уроки…

Я стал ходить на тренировки каждый день. По воскресеньям я отсыпался, делал уроки на понедельник, играл с однокурсниками в футбол. Будний день я начинал с утренней пробежки – около трех километров по тенистым аллеям университета. После этого следовало отбывание всеобщей повинности для советских студентов – просмотр новостей в 8:30 утра и политинформация, когда каждый по очереди должен был делать обзор японских газет. Приехавший с запозданием в месяц руководитель группы строго следил за тем, чтобы все собирались вовремя, иногда ему приходилось звонить по интерфону прямо в комнату кому-нибудь из заспавшихся студентов, и тот появлялся через минуту в конференц-зале, с мятым лицом, всклокоченный и зевающий.

В 9:30 начинались занятия, с часа до двух – перерыв на обед. Мы часто с Сергеем Ч. ходили в студенческую столовую, расположенную в том же здании, где и магазин, в котором работал Сэнсэй. Как-то раз мы шли к этой столовой, оживленно что-то обсуждая. Вдруг, как черт из коробочки, откуда-то выскочил Набэсима, замер передо мной, отвесил поклон, громко прокричал приветствие и снова исчез куда-то. Сергей корчился от смеха, и чем больше я пытался ему объяснить установки и предписания для первокурсников, обязывающие их приветствовать старших по клубу каратэ даже на улице, тем веселее ему становилось. К концу обеденного перерыва вся наша группа только и говорила о том, что Натарову японцы уже начали бить поклоны прямо на улице.