Вагнер – в пламени войны

– В зеленку, – командую я, то есть на кладбище, получается.

Вбегаем на кладбище, а кладбище уходит вверх, то есть это холм, на котором они, наши «друзья с Украины», хоронили своих усопших. Забираемся повыше. Пять человек рассосались около могил повыше от нас метров на семь, а мы, четверо, метрах в пяти от дороги, чтобы дорогу видно было нам, или вернее мне. Я думаю: «Черт побери, не у штаба высадили и местность незнакомая. Но решать нужно быстро все. Встречать явно не собирались нас. Это секретность или глупость? Если я сейчас ошибусь со стороной, куда мне идти, людей погублю, и меня расстреляют точно. Но, судя по всему, сколько я слышал… кладбище… кладбище… это кладбище, за ним нет командных пунктов у нас. Наверное. Значит налево. С богом!

Командую своим:

– Сейчас первая группа выходит на дорогу и по краю бегом до штаба. Вторая пойдет, как дам команду.

Сзади меня не согласны:

– Нас встретят. Заберут.

– Я сказал так, как есть, – отвечаю им. – Я командир и исполняйте.

Сзади еще предложения кашники делали, но я уже скомандовал:

– Пошли!

Трое, которые были со мной, спустились вниз, и я увидел, как они побежали влево. Минуту спустя я повернулся ко второй группе и снял автомат с предохранителя, подумав, что вот «сейчас одного пристрелю, остальные пойдут». Однако по моей команде вся группа как один все же двинулась вниз. Я спустился за ними. Мы бегом уходили влево по обочине. Более всего я опасался птичек, все же это был день уже, светло, и, если что, накроют нас. Пробежав метров двести, мы увидели двух наших сотрудников, которые кричали первой ушедшей группе:

– Придурки! Быстрее… Выродки! Быстрее.

Добежали и мы. Я не ошибся. Нас быстро направили влево в полуразрушенный дом, рядом с которым был подвал. Все мы, девять человек, в результате оказались в подвале… То есть в штабе Саратова, который долго ждать себя не заставил. Пока мы рассаживались на настилах из досок, командир Саратов и его длинный и бородатый старшина спустились к нам в подвал. Командир Саратов был в добром расположении духа, улыбался и с иронией сказал:

– Прибыли. Хорошо. Так, девять человек. Да, люди нужны. Сейчас распределим всех. Да, видите вот этого человека? Это мой старшина. Он убийца, и за это его посадили.

При этом старшина заулыбался. То ли правду говорил Саратов, то ли шутил, не понятно было, и нам, в общем-то, даже все равно, так как нас более интересовали наши будущие дела. Но старшина сильно улыбался, и потому, наверное, все же у меня возникли сомнения в том, что старшина вообще убил кого-то на гражданке. Но Саратов с юмором продолжал:

– Так вот, бойцы! Каждый из вас должен убить не меньше десяти врагов. И тогда норма выполнена будет. Теперь по позывным распределимся, и, наверное, кто и где ранее у какого командира был, туда и направим. Посмотрим.

Затем, после юмористического вступления, Саратов начал распределять людей. Кто-то попросился в свое подразделение, а я просто подождал того, куда меня определят.

Какая разница, думал я, где воевать, главное воевать и воевать на передовой, только не в тылу с Лобзиком сидеть, из-за которого меня чуть комбат не пришил.

Да, кстати, распределяли не только нас, но и тех, кто уже здесь находился, а это еще человек пять. Наши же, кого я привел, кто впервые здесь оказался, а кто и из госпиталя был. Меня и еще пятерых определили наконец-то, и вести нас должен был до нового места дислокации мужчина лет сорока с позывным «Карим», хотя он был русским. Вида Карим был серьезного и внушал вроде бы как и доверие.

Так вот, недолго мы были в штабном подвале, и этот Карим повел нас шестерых на позиции. Шли по проселочной дороге до того самого дачного поселка, через который я и уходил когда-то на эвакуацию.

– Птичка, – кричит Карим.

Мы в сторону, в зелень. Потом начали работать украинские минометы. Бил 120-й миномет. Кариму бы на месте сидеть и переждать обстрел, тем более птица в небе. Так нет же… Не ожидал я такого от целого старшего – он поднял нашу группу и приказал бежать за ним. Мины сыплются то там, а то здесь, а мы бежим. Я бегу вторым, а замыкает группу кашник Мамба, который и на войне-то не бывал. Он только что прибыл из учебного центра из-под Луганска. Отвлекусь и объясню читателю… Дело в том, что сотрудники шли из Молькино в командировки, а кашников, то есть тех, кто из мест лишения свободы, везли из их лагерей в учебные центры под Луганск. Под Луганском они проходили спецподготовку. Так вот Мамба только прибыл из такого учебного центра из-под Луганска. Местности он не знал и был не обстрелян. Это важно в моем повествовании. И вот, бежим, разрывы мин, и не каких-нибудь, а из миномета 120-го. Нам бы залечь, но придурок Карим всех тащит за собой. Пробегая мимо одной зеленки, гляжу, а там двое сотрудников наших лежат и кричат нам:

– Придурки! Птица! В зеленку!