Вагнер – в пламени войны

Пробежав еще десятка два метров, я свернул в зеленку, и Мамба за мной, а остальные помчались дальше. Скажу сразу, что Карим довел до позиции своей только двоих, а другие двое стали двухсотыми. Если Карим читает эти строки, пусть знает, что мы все помним: на его совести убитые люди.

Переждав обстрел, мы пошли искать группу. Но где ее найдешь в замысловатых дорожках дачного поселка? Не найдешь, тем более группа должна была уйти на позиции в лесополосу за дачный поселок. Гляжу на Мамбу, а он совсем приуныл, растерян, оглядывается – местность для него не знакомая. Присели отдохнуть… А я про себя думаю: «Так, надеяться не на кого. Группу не найти. Потерялись. Напоремся, черт побери, на укропов и тогда бой-то примем, но живыми навряд ли уйдем. Опасно бродить. Надо идти на старую позицию, ведь дорогу-то я знаю, сам на эвакуацию через этот поселок шел. Другого выхода нет».

Так и решил. И говорю Мамбе:

– Идем за мной, я выведу, знаю, куда идти. На старую точку мою пойдем.

– Идем, – отвечает Мамба, и кажется, что он даже духом как-то приподнялся.

По дороге на старую мою точку еще трое потерявшихся к нам пристало. И потому четверых я туда привел. Сразу пошел к своему окопу. Мой «двухсотый друг» все так же лежал у бруствера, я прикрыл ему лицо зеленым пакетом, который лежал рядом с окопом:

– Ну, здравствуй, друг. Вот я и вернулся из госпиталя.

Меня заметил замкомвзвода, улыбнулся и поднял руку в знак приветствия. Я кивнул головой. Я рад его был видеть и рад, что добрался. Эти четверо, что пришли со мной, разобрались по имеющимся окопам, коих хватало. Когда настал вечер и стало уже темно, ко мне подошел командир. Оказалось, что прежний командир ранен и отправлен на эвакуацию, и теперь новый командир, которого звали Бобер. Бобер мне сказал, что нас все разыскивают. Ладно. Мой окоп сейчас хоть немного, но тыл, если у штурмовика вообще есть тыл, и потому можно поспать. Лег спать.

Утро. 5 октября 2022 года. Сижу в окопе и думаю: надеть мне мягкую теплую куртку или нет… Она лежит у меня в рюкзаке, мне ее подарил перед отъездом из госпиталя особист, чтобы я на передовой не мерз. Почему подарил?

Он как-то услышал мой телефонный разговор с женой, которой я говорил, что сейчас гражданские проблемы решать не могу и все на ее плечах, и что сейчас у меня только война. Он тогда стоял около меня, телефоны-то для переговоров их использовались. Тогда он сразу куда-то ушел и вернулся с курткой, ничего не говоря мне, протянул ее. Спасибо ему, но куртку его я так и оставил на точке вместе с рюкзаком…. Почему? Рассказываю дальше.

Пока я раздумывал, командир отделения, окоп которого был метрах в десяти, окликает меня, мол, пошли. Я за рюкзак, а он мне:

– Брось, не вернемся уже сюда…

Бросаю рюкзак, автомат со мной и все при мне. Иду с ним. К нам на тропу еще люди выходят, и образовывается колонна. Движемся молча по тропе, идущей в лесополосе в сторону, откуда я вчера пришел. Мне по дороге вручили рюкзак с кучей магазинов, где-то 25 магазинов. Я его надеваю на себя. Этот рюкзак, а вернее магазины в нем, спасли меня потом при штурме. Вернее, никто не знал, кроме командиров, что на штурм идем. И эта секретность была оправдана, как я потом понял. Просто молча людей подняли, и мы двинулись.

Сразу скажу, что нас было две группы. Первая группа 8 человек, включая командира, а вторая группа составляла 7 человек, включая командира. По тропе шли долго, потом группами и бегом пересекли дорогу, вошли в лесополосу. Часть людей осталась в лесополосе, а другая часть, и я в их числе, залегла под редкими кустарниками и деревьями за лесополосой. Я лежал и жаждал боя, рядом со мной справа был знакомый мне еще по Молькино сотрудник. Лежим и ждем команды. Проходит пять, десять минут, – лежим. Молча. Еще пять минут. Видимо, мы были обнаружены с воздуха, поскольку по нам начался обстрел минометов. Раненых среди тех, кто оказался в редколесье, так назовем ту местность, где мы залегли, не было. Однако потери были среди тех, кто залег в лесополосе. Был тяжело ранен командир, ему оторвало ногу, и он там же истек кровью. Кто-то был ранен в ногу или руку. Только потом я узнал, что мой замкомвзвода, раненный в руку, нес на плече своего раненого товарища в тыл.

Да, потом их встретила эвакуационная команда, которая прибыла без носилок. Значит так, это уже до штурма было минус три человека из группы. Тогда две группы объединили в одну. Вот команда нам дана, и мы пошли колонной по одному вправо по тропе.

Идем минут двадцать от силы. Часть наших уже выбились вперед и уничтожили передовые окопы: украинцы не ожидали наката, и легендарные сотрудники Юст и Сухов уничтожили их два передовых окопа.

Мы же в это время зашли в лесополосу с другого края и по всей ее ширине начали штурм, но вынужденно под напором огня противника залегли. Дело все в том, что уперлись мы в поляну, за которой был густой кустарник, и вот оттуда противник и вел огонь по нам из своих автоматов. Я находился позади своего командира отделения, но он вдруг взвыл, перевернулся на спину и бросил мне бинт и жгут: