Сержант объявил что за мятеж и неподчинение приказу в военное время, его ждёт товарищеский суд. Это вызвало у нас надежду, что судить Юру будем мы, ведь это именно мы его товарищи, и по изгнанию и по службе в Легионе. Но мы здорово ошиблись. Оказывается, участвовать в товарищеском суде могут только граждане САСШ, которыми мы станем только после пяти лет службы. Так что «судьями» для легионера Семецкого стали сержанты и капралы нашей роты(все североамериканцы, как легко понять), а также пулемётчики, связисты, обозники и прочие. Тут надо заметить, что русские эмигранты служат в Легионе только обычными рядовыми пехотинцами. Не только все командирские должности от капрала и выше, но и всякие специальные команды(артиллеристы, зенитчики, пулемётчики, саперы, санитары, связисты, обозники, военные полицейские)укомплектованы исключительно гражданами САСШ. Как объяснил мне однажды спьяну Шапиро, это сделано для того, чтобы в случае каких то «эксцессов» среди легионеров, у командования под рукой были «надёжные силы», способные «навести порядок».
Теперь мы увидели, что это за «эксцессы», и какой «порядок» наводят «надёжные силы». Несчастного Юру приговорили за «бунт» к повешению. Когда возмущенные этим легионеры из нашей роты попытались выйти из казармы ему на защиту, то наткнулись на караулы военной полиции, с «вспомогательными пулеметами»(у нас винтовки забрали а патронов и вовсе не было). Надо сказать, я, в немногие свободные минуты читал устав армии САСШ, чтобы понимать, куда я попал(да и два курса юридического факультета Московского университета сказались). В уставе мне попались любопытные статьи об Уполномоченных по правам солдат, и о Комитетах солдатских матерей. Первые, как я понял, были выбраны конгрессом из кандидатов предложенных общественностью, и назначены во все полки и приравненные к ним подразделения, для надзора за соблюдением прав солдат, причем имели право вето на решения командиров. Вторые, были чисто гражданскими общественными организациями, но имели право контролировать положение солдат в войсках.