Вагрия. Варяги Руси Яра: очерк деполитизированной историографии

Заметим, что тенденция к аналитизму вовсе не означает переход к аморфным языкам, что и подчеркивает В. М. Жирмунский: «Грамматический строй английского языка иногда сравнивали с аморфным. Сопоставление это имеет совершенно внешний характер. Аморфный строй (исторически наиболее примитивный) в принципе не имеет формальных элементов для выражения грамматико-синтаксических отношений: синтаксическая функция слова и тем самым принадлежность его к той или иной грамматической категории определяется порядком слов, по необходимости – весьма диффузно; наличие небольшого числа значащих слов, употребляемых как формальные элементы, не меняет общей картины. Напротив, аналитический строй характеризуется развитой и дифференцированной системой самостоятельных формальных определителей, стоящих перед каждым словом, которые могут выражать самые сложные отношения между предметами или понятиями. Благодаря наличию этих грамматических показателей английское слово не аморфно, как китайское, а полиморфно: слово hand может обозначать существительное и глагол (a hand – to hand), но грамматические категории глаголов и существительных отчетливо различаются, как и система склонения имен и спряжений глаголов. По сравнению с флексией аналитическая система является более прогрессивным типом развития грамматического строя, наиболее полным и законченным выражением той стадии языкового мышления, которую Н. Я. Марр называет “технологической”. Тенденция к развитию аналитического строя, осуществленная более или менее последовательно, наблюдается в большинстве языков флективного типа. Причину этого явления обычно усматривают в фонетической редукции окончаний» [52, с. 336–337]. В данном отрывке редукции окончаний В. М. Жирмунский противопоставляет возникновение слов-префиксов А или ТО, которые начинают различать существительное и глагол. В отличие от падежных окончаний, свойственных каждому падежу, каждому числу и еще зависящих от типа склонения, слова-префиксы всегда одни и те же. Но именно это и характеризует агглютинативные языки! Таким образом, термин «аналитические языки» оказывается эвфемизмом для табуированного названия «агглютинативные языки».

Иными словами, подтверждается рассматриваемая здесь модель. Германские языки, пока были тюркскими, являлись языками агглютинативными. Однако, как будет показано в следующей части данного исследования, они попали в славянскую языковую среду и постепенно стали языками флектирующими, как это и было характерно для славянских языков. Однако по мере исчезновения славянского субстрата, то есть по мере истребления окружающих славян или по мере их германизации, внешнее славянское давление на германские языки прекратилось, и они стали стремиться к своему изначальному строю – к агглютинативному, что лингвисты и зафиксировали, назвав это «тенденцией к аналитизму».

Понятно, что, если бы лингвисты назвали это явление «тенденцией к агглютинизму», они вынуждены были бы увидеть в качестве неизбежной цели такого развития тюркские языки как некий идеал; но к этому ни западные, ни советские лингвисты готовы не были. Что же касается германских языков, то, оставаясь в своей основе тюркскими, они в силу языковой гибкости (лабильности) на какой-то период могли стать временно флектирующими, однако, как только давление на них исчезло, они постепенно опять вернулись в исходное состояние и стали такими, какими были, – агглютинативными.