Ваятель фараона

Эсе не противилась ему. Впрочем, она охотно посмотрела бы еще, как царь и царица будут садиться в свою парадную колесницу, чтобы ехать в храм. Хотелось бы ей увидеть и высокую гостью царского дома, Тэйе, которая не показалась на балконе. Но Эсе почувствовала, что не может больше стоять на ярком солнце в сутолоке, среди множества людей. Не произнося ни слова, Эсе позволила вывести себя из толпы, хотя и заметила, что муж повел ее по дороге к дому.

У дверей их уже ожидала Тени.

- Наконец-то вы пришли, - сказала она с мягким упреком в голосе. - У тебя был гость, Тутмос!

- Гость? - спросил мастер удивленно. - Кто?

- Скульптор царицы-матери. Его зовут Ити или что-то в этом роде.

- И ты не угостила его и не попросила подождать меня?

- Он не хотел ждать. Сказал, что завтра придет снова.

Радостное волнение охватило Тутмоса. Может быть, этот скульптор хотел сообщить ему о заказе царицы-матери? Или его привело лишь желание встретиться с человеком одной специальности? Так или иначе, но Тутмос не станет дожидаться утра. Он коротко попрощался с женщинами и пошел, даже не обратив внимания на то, что во взгляде Эсе сквозило разочарование.

Тутмосу не пришлось долго искать. Он спросил лишь дворцовую стражу, и ему сразу же объяснили, где разместилась свита царицы-матери.

Ити встретил его сердечно. Нет, у него не было никаких других намерений, как только повидаться с Тутмосом. Все работы Тутмоса, которые он видел, очень нравятся ему. Работает Тутмос только по камню или создает статуи и из дерева?

Пока Ити любезно беседовал с ним, Тутмос имел возможность внимательно рассмотреть его. "Прекрасная голова, - думает он, - только немного великовата для такого тщедушного тела".

- Нет! По дереву я пробовал работать всего лишь несколько раз, ответил Тутмос. - Меня больше привлекает камень. Для каждой работы всегда можно найти подходящую породу. Для нагого тела лучше использовать красно-коричневый мелкозернистый песчаник, контрастирующий со светлым известняком, который хорош для одеяния. Крупнозернистый с шероховатой поверхностью гранит годится для очень больших статуй, а мягкий алебастр, который допускает предельно тонкую отделку, - для изящных статуэток.

- Но и дерево бывает разное, - возражает Ити, - и по цвету, и по твердости, и по узору. Что скажешь ты, например, об этом?

Он идет к ларцу, достает из него головку размером не больше кулака мужчины и показывает ее Тутмосу.

Какая вещь! Она мала и в то же время так значительна! Как рассудителен и умен этот оценивающий взгляд! Как скорбен этот полуоткрытый рот с опущенными уголками губ!

Тутмос долго и молча рассматривает изображение.

- Царица-мать? - спрашивает он.

Ити утвердительно кивает головой.

Тутмос взял головку, закрыл руками несоразмерно большой, украшенный голубыми камнями парик и золотой обруч на лбу и стал внимательно рассматривать лицо. Наконец он сказал:

- Другое лицо было бы подавлено таким головным убором, это же преодолело мертвое дерево и стало еще более выразительным.

- Это тис, - скромно заметил Ити, никак не реагируя на похвалу, хотя и знал, каким знатоком был Тутмос. - Брови и веки инкрустированы черным деревом. Глазные яблоки выложены белой, а зрачки черной массой...

"Какой состав этой массы?" - подумал Тутмос, но не успел спросить шум у двери заставил его обернуться.

Вошел мужчина, рослый и сухопарый. Хотя на нем и было одеяние должностного лица, но голова не покрыта париком, как это полагалось, и редеющие тонкие волосы спускались до самых плеч.

- Мир тебе, Ити! - сказал незнакомец. - Я разыскивал тебя! Царица-мать хочет тебя видеть. Она намерена поставить в своей "Сени солнца" статую младшей дочери Бакетатон.

- Извини меня, Тутмос! - сказал Ити. - Завтра перед обедом я зайду к тебе. Это Небвер, - указал он на вошедшего, - писец казначейства нашей госпожи. А это Тутмос, старший скульптор царя.

Он поклонился и оставил обоих мужчин вдвоем. Наступило неловкое молчание, которое обычно возникает, когда два человека, до того времени не знавшие друг друга, оказываются наедине.

- Откуда ты родом? - спросил наконец Небвер только для того, чтобы прервать молчание.

- Из Она. - Ответ Тутмоса был так же лаконичен, как и вопрос.

- Из Северного?

- Нет, из Южного!

Небвер удивленно поднял глаза.

- Оттуда родом и я, - сказал он. - Однако уже с незапамятных времен я не был дома, и теперь у меня там никого больше нет.

- И я был еще очень молод, когда уехал оттуда. Мой отец рано умер, и мать я взял к себе.

- Как звали твоего отца?

- Руи.

- Руи? - голос Небвера зазвучал как-то странно. - Значит, твою мать зовут Тени?

- Да, Тени.

- И своего отца ты потерял после суда, когда против него возбудили дело жрецы Амона?

- Ты знал его?

- Это был мой брат.

Редко выпадает в жизни случай, когда совершенно чужой человек внезапно оказывается близким родственником! Само собой разумеется, Небвер немедленно отправился вместе с Тутмосом. Тому не терпелось как можно скорее познакомить своего дядю с женой и сыном и отвести его к матери, которая, конечно же, страшно обрадуется неожиданной встрече со своим деверем.