Вайдекр

Моя пра-пра-пра-прабабушка была одной из таких женщин. Каждый день я проходила мимо ее портрета, на котором она была изображена в декольтированном платье. У нее были полные белые руки и ротик бантиком, как у всех женщин того времени. Безвольная складка возле губ слегка напоминала рот Гарри. Но мне хотелось думать, что на самом деле рот ее был крепко сжатым, а подбородок — твердым, как у меня. Кроме того, я узнавала себя в ее глазах, хотя они у нее были голубые. Но в их глубине что-то таилось: какая-то воинственность, подозрительность, — как будто она так же хорошо, как я сама, знала, что женщина может работать, может беречь, но она никогда не сможет владеть чем-то. И всегда, проходя мимо ее портрета, я задумывалась над тем, как ей удавалось спрятать свою ненависть и гнев, когда она покидала хозяйское кресло ради гостиной. Я постараюсь избежать такой участи.

Если бы я могла сама выбирать свою судьбу, я предпочла бы сражаться за Вайдекр так, как сражались мои предки: с открытым забралом и не на жизнь, а на смерть. Но теперь мы принадлежим к цивилизованным людям, и единственный шанс, оставшийся для меня, — это стать необходимой Сквайру, либо в поле, — как было с моим папой, — либо — как в случае с Гарри — и в поле, и в конторе, и в постели.

Но моему сыну и моей дочери не придется лгать и интриговать или продавать свое тело, чтобы получить право на землю. Они получат ее законным путем, подтвержденным актом Парламента. При этой мысли удовлетворенная улыбка скользнула по моим губам и спряталась в уголках глаз.

Письмо из Лондона достаточно ясно обрисовало ситуацию. Процесс потребует примерно таких издержек, как мы и ожидали; утверждать его будут в Палате Лордов. В первую очередь, мы должны компенсировать утраченное наследство Чарлзу Лейси. В настоящий момент его надежды не были очень высоки, поскольку слухи о том, что Селия бесплодна, еще не просочились за стены Вайдекра, но по действиям, предпринимаемым Гарри, он может обо всем догадаться. В этом случае он, вероятно, запросит около сотни тысяч фунтов, и, пока мы не удовлетворим эти требования, майорат не сможет быть выкуплен.

— Не думаю, что нам под силу собрать такую сумму, — задумчиво сказал Гарри, продолжая держать письмо. — По крайней мере, не заложив Вайдекр. И нам никогда не удастся выкроить ее из наших доходов.

— На это пойдут деньги Мак Эндрю, — твердо произнесла я. — А судебные издержки мы сможем оплатить, если заложим некоторое количество земли. При разумном управлении мы выплатим долги лет через десять-двадцать, как раз к совершеннолетию детей.

— Да, но вряд ли старый Мак Эндрю согласится купить для своего внука Вайдекр такой ценой, — возразил Гарри. — К тому же, он примерно год назад выплатил такую же сумму своему сыну.

— Я как раз и думаю об этих деньгах, — медленно сказала я. — Если мы получим полномочия, мы сможем распорядиться ими, как пожелаем.

— На каком основании? — поинтересовался Гарри, подходя к окну. В саду все еще цвели астры, и их царственный аромат, смешиваясь с острым запахом хризантем, поднимался к моему окну.

— Потому, что он пьет, — жестко ответила я. — Над ним можно учредить опеку.

Гарри даже отпрянул, будто его укусила оса.

— Опеку! — задохнулся он. — Беатрис, ты сошла с ума! Я знаю, что Джон пьет, и пьет каждый день. Но он не показывает этого. Он вполне здоров.

— Думаю, что он будет пить еще больше, — я подавила мгновенно возникшее чувство сожаления. — А если он будет пить больше, то либо станет недееспособным, — в таком случае ты сможешь взять над ним опеку, — либо он вообще сопьется до смерти, в таком случае я получу после него наследство. Так или иначе, но эти деньги будут наши.

— Да-а, но, Беатрис… — Гарри вернулся в комнату, его лицо стало серьезным, — если дело обстоит так, то это трагедия. Джон — еще молодой человек, у него впереди вся жизнь. Он поправится, вы еще сможете быть счастливы вместе, и тогда он с удовольствием вложит свои деньги в это предприятие. Я знаю, что сейчас ты сердита на него, но он еще может стать прежним доктором Мак Эндрю.

Я подарила Гарри грустную, почти ангельскую улыбку.

— Я молюсь об этом каждую ночь, — выдавила я из себя. — Я надеюсь и верю всей душой, что тучи над моим мужем рассеются. Но если этого не случится, то я должна буду нести ответственность за будущее моего сына.

Гарри с облегчением улыбнулся.

— Я уверен в этом, моя дорогая, — сказал он. — Я знаю, как ты заботишься о Джулии и Ричарде. Скажи, что ты не всерьез думаешь об опеке над Джоном.

— Конечно, нет, — и я поспешила перевести разговор в более спокойное русло.

Но оставалась еще Селия. Она гуляла с Джулией в розовом саду, когда Джон увидел их и вышел им навстречу из беседки. Перехваченные ленточками башмачки Джулии все время стремились шагать самостоятельно; особенно она любила, придерживаясь за руки взрослых, быстро топать, постоянно при этом меняя направление и, то и дело, плюхаясь на толстенький задик.

Из моего окна я хорошо видела их обеих и слышала чистый голос Селии.