Вакансия

У церкви никого не было. Дорожкин подошел к ларьку, купил десяток самых толстых свечей и множество поменьше, добавил к купленному пук серебряных цепочек с освященными, по уверению продавщицы, крестами и три бутыли святой воды. Вода была закатана в пластиковые бутылки, церковнославянская вязь на этикетках уверяла во всяческих гарантиях и несомненной пользе продукта. Дорожкин хотел присовокупить к добыче и томик Библии, но пришлось довольствоваться Евангелием на папиросной бумаге. Осиновыми кольями церковный ларек не торговал.

— В замок Дракулы собрался? — хмыкнул у него за спиной Мещерский.

Дорожкин вздрогнул, обернулся. График стоял, засунув руки в карманы куртки, щеки его лихорадочно горели.

— Не боись, Дорожкин, — бросил он с усмешкой. — Я все еще тот самый График Мещерский, не ангел, конечно, но и не мерзость какая-нибудь.

— Ходил в больницу? — спросил Дорожкин.

— Нет, — покачал головой Мещерский. — До обеда после встречи с тобой выполнял твои указания, забежал в обед домой, а потом прогулялся в это заведение имени Актеров советского кино. Пообщался с человеком в военном френче, полежал на релакс-травке. Не помогло успокоиться. А насчет больницы… — График засопел, присел на кирпичное основание ограды. — Нечего мне там делать. Я сам московский, коренной, так вот когда пацаном еще в Замоскворечье во дворе с ребятами глупостями занимался, сразу отказался наколки там какие-то делать. Знаешь, тогда модно было якорь какой-нибудь или парашют. Мечи там скрещенные, щит. Паренек один выколол на тыльной стороне ладони имя «Даша». И вот выходит он во двор, ну дети, конечно, но все равно, а Даша его целуется с совершенно другим парнем. Нет, понятно, там без драки не обошлось, но только какой толк от драки, если имя-то уже выколото? И сидел потом тот паренек дома на балконе, присыпав эту наколочку марганцовкой, и скрипел зубами, пока она превращалась в шрам.

— И что? — спросил Дорожкин.

— И ничего, — встал Мещерский. — Я тогда накалываться не стал и теперь не буду. Знаешь, я бы прыгал с крыши дома, если бы мог взлетать на нее, а так-то — увольте. Прежде чем решаешься на что-то, что нельзя изменить, подумай хорошенько. Ты-то пока ни в кого не превратился?

— Вроде нет, — вздохнул Дорожкин. — Или думаешь, что я тут серебро прикупил, чтобы членовредительством заняться?

— Ничего я уже не думаю, — буркнул Мещерский. — Ладно, вернемся к твоему заданию. Короче, слушай. Ты же знаешь, я все делаю быстро. Да и пока мне Адольфыч покровительствует, от меня секретов тут особых нет. Наш местный маленький Днепрогэс может выдать всего лишь триста киловатт, которые как мертвому припарка, но и те не выдает, потому как зимой толком работать не может, а летом не работает, потому что отключен уже давно. Даже освещение на плотину идет из города. Все электричество поступает из промзоны, по крайней мере, силовые кабели от подстанции, судя по всему, уходят за забор. Я побродил вокруг. Если где-то это дело в промзону и подводится, я этого места не нашел. Теперь что касается связи, телевизора и радио. Тут вообще абзац.

— А поподробнее, — нахмурился Дорожкин.

— АТС у нас в подвале, — пожал плечами Мещерский. — АТС старенькая, аналоговая, ну для тех трех сотен телефонных номеров больше и не надо.

— Дальше, — поторопил Мещерского Дорожкин.

— Все, что тебе нужно, я и увидел в том самом подвале, — пробормотал Мещерский. — Он, кстати, не запирается. Там, конечно, творится черт знает что, грязь, пыль, как оно еще работает, непонятно. Почта-то наша не чета этим готическим доминам, развалина послевоенной постройки, но сделано все, наверное, с запасом прочности. Так вот, там же обнаружились и телевизионные кабели, и радиолинии, и все остальное. Магистральные усилители стоят, все как положено. И от них вот такая кабельная мотня, с мою ногу толщиной, идет, судя по всему, параллельно каналу с силовым кабелем в ту же промзону.

— Значит, там внутри стоит какой-то ретранслятор? — спросил Дорожкин.

— Заодно и энергетическая установка? — покачал головой Мещерский. — А где трубы? Или как она работает? На чем? Сразу скажу, насколько я оглядываю из окна территорию промзоны, высоковольтных линий там нет ни одной.

— А под землей? — спросил Дорожкин.

— А кто их знает, — пожал плечами Мещерский. — Может быть. Я мог и на периметре канал упустить, если он давно проложен. Хотя кабель связи должен быть свежим. ТВ все-таки. Но дело-то не в том. В этой промзоне ничего ж не происходит. Ну всего я видеть не могу, потому как корпуса за забором высокие, основную часть территории загораживают, но что-то я не замечал, чтобы оттуда продукцию вывозили или, к примеру, туда завозили какое-то сырье, комплектующие. Ты дрова у центральных ворот видел? Ну где автоматы с газированной водой стояли?

— Да я там не хожу, — объяснил Дорожкин.