— Скажите, — незнакомец колебался одно мгновение, — вам не кажется странным, что вы работаете на не вполне понятной должности, получаете зарплату, имеете оружие, за которое, я уверен, даже не расписывались? Вы не задумывались, что чисто формально, даже не совершая никаких действий, вы уже преступили закон?
— Задумывался, — кивнул Дорожкин. — Только отчего, когда вы говорите о странностях, вы начинаете с моего оружия? Не кажется ли вам, что в череде странностей это неразличимый штрих? Я уж не говорю о том, что весь этот город, как мне представляется, имеет свою собственную юрисдикцию.
— То есть вы предполагаете, — незнакомец задумался, — что данная территория имеет признаки отдельного государства?
— Де-факто, — заметил Дорожкин. — А вы, таким образом, превращаетесь на данной территории из представителя специальных служб для внутреннего пользования в агента внешней разведки. Не так ли?
— Полагаете? — прищурился незнакомец. — И чего же, в таком случае, я хочу от вас?
— Хороший вопрос, — заметил Дорожкин. — Представляю грабителя, который встречает обывателя в темном проходном дворе, приставляет к его виску пистолет и спрашивает: «Как вы полагаете, чего я хочу от вас?» Я думаю, что вы меня вербуете.
— Да ну? — поднял брови незнакомец. — И какую же пользу вы можете принести своей родине?
— А кто вам сказал, что спецслужбы занимаются пользой для своей родины? — удивился в свою очередь Дорожкин. — Я как раз в этом не уверен. Нет, возможно, где-то они и занимаются пользой родины, не забывая, впрочем, и о себе, но у нас, судя по тому, что мне удается прочитать, уловить и сопоставить, речь идет о собственной пользе, которая, правда, не носит долговременный характер.
— Анализируете, выходит? — нехорошо улыбнулся незнакомец.
— Как и вся наиболее продвинутая часть офисного планктона, — улыбнулся Дорожкин. — Знаете ли, фекалии имеют свойство всплывать, как их ни запихивай в ил. Полезно иногда посматривать на поверхность… жижи.
— Значит, жижи? — кивнул незнакомец и продолжил трапезу. — Ладно. Оставим в стороне кодекс приличного человека. Не будем говорить банальности о долге и выгоде.
— Действительно, — кивнул Дорожкин. — Особенно о долге. Я своему государству ничего не должен. Хотя признателен, что меня не убили на гражданке, не добили в армии. Но это скорее счастливая случайность, чем правило.
— О выгоде вы, стало быть, говорить готовы? — усмехнулся незнакомец.
— Нет, — мотнул головой Дорожкин. — Но выслушать вас я готов. Из любопытства.
— Ладно, — прикусил губу незнакомец. — Тогда слушайте. Это, как вы понимаете, очень странное место. Его как бы нет, но в то же время оно и есть. Внимание оно привлекло давно. Сначала как странным образом исчезнувший «почтовый ящик», надеюсь, вы понимаете, что имеется в виду под этим обозначением? Затем как еще более странным образом «почтовый ящик» всплывший. И дело не в какой-то его запредельной секретности. Знаете, в определенный период государственного развития турбулентность его институтов приводит к тому, что, как вы заметили, всплывают фекалии, в том числе самые давние. И некоторые из них оказываются весьма любопытными.
— То есть? — не понял Дорожкин.
— Самым подозрительным является то, что на поверку оказывается пшиком, пустотой, — объяснил незнакомец. — В пятидесятом году создалась некая шарашка, которая была засекречена. В нее был отряжен ряд серьезных специалистов, извлеченных, как вы понимаете, из мест не столь отдаленных. В ее распоряжение был отправлен контингент из числа пленных немцев для строительства жилых и специальных объектов. Назначены ответственные лица. Поставлена задача. Вот тут первый пробел. Задача не обозначена. Вместо нее какие-то общие слова, вроде вывески на здании здешнего научного учреждения: «Институт общих проблем». Второй пробел — финансирование прекращено за отсутствием объекта финансирования. Это уже шестьдесят первый год. И ничего. Тишина. Причем проверка на местности подтверждает — объекта финансирования нет, и даже как будто и не было. Как вам это?
— Доставляет, — неопределенно буркнул Дорожкин. — Однако вы сейчас, как я понимаю, на объекте?