Вакансия

— А хрен их знает, — хмыкнул Урнов. — Получают их у ворот, грузят на тачки, везут в складской и жгут. Может, греются? К северу — производственный. Там станки, но все законсервировано. Закрыто хорошо, сигнализация. Насколько я понял, там собирались запустить то ли патронную линию, то ли сборочную по автоматам, не знаю. Так и не сделали ничего. Я вообще не знаю, зачем этот завод, он же не делал ничего никогда?

— Вообще-то я слышал, что это испытательное производство или лаборатория, — заметил Дорожкин.

— Испытательный, или лабораторный, корпус там, — махнул на запад Урнов. — За административным. Еще между ним и производственным цех, где воду разливают по бутылкам. Ну скважина. Но там работают человека два или три, потому как воду эту никто не покупает, она и так из всех кранов льется. Возможно, уже и не работают. А может, даже и не люди там работали, не знаю.

— Еще здания есть? — спросил Дорожкин.

— Да, есть, — пожал в темноте плечами Урнов. — Склады разные, по вывескам с крепежом, фасониной разной, метизами, но ничего интересного. Или разворовано давно, или и не было ничего. Завод же чуть ли не с начала шестидесятых стоит. Нет, нынешний забор поставили, говорят, где-то в семидесятых, да и корпуса подняли, или они сами поднялись. Впрочем, не знаю. Вам-то чего надо?

— Ты какой корпус грабил, административный? — спросил Дорожкин.

— Почему «грабил»? — обиделся золотозубый. — Разбирал всякую бесхозность. Ну… отвинчивал и откручивал. Все равно пропадет.

— Почему? — не понял Дорожкин.

— Да не знаю, — сплюнул Урнов. — Если не работает, значит, или сломается, или украдут. Спрашивается, если все равно украдут, то почему не я? Да и нет там никого, даже двери забиты. Все кабинеты пустые. И взять особо уже нечего.

— Украдут, это точно, — заныл Мещерский, — но мы пойдем куда или будем до утра тут болтать?

— Ладно, — решил Дорожкин. — Итак, у нас три часа. Для начала меня интересует подстанция. Или узел связи. Вроде бы из города сюда идут кабели и телевидения, и радио. Да и вообще все. Это у нас на первое. Двинулись?

— Двинулись, — почесал затылок Урнов. — Это нам за складской корпус. Но подстанция в порядке. Мы ж не идиоты — собственные кабели обрезать.

— Просто ангелы, — буркнул Мещерский. — Интересно, много тут вас таких?

— Сегодня трое, — оглянулся Урнов.

Красться в тяжелых валенках было еще тяжелее, чем в них идти. Дорожкин даже раздраженно подумал, что хотя бы до отстойника можно было бы добраться в обычной одежде, а уж потом переодеться, но теперь уже это имело не так много значения. Хотя нос забивался вонью, а к каждой ноге словно был привязан тяжелый груз. Вдобавок чесалась кожа под противогазом. Троица двигалась в тени огромного трехэтажного здания, которое Урнов назвал «административным». Черные тени бродили по более светлым пространствам и скребли разбитый асфальт промзоны метлами, превращая светлую серебристую поверхность в темно-серую. Ветер почти утих, снег стал реже и падал теперь медленно и крупными хлопьями.

— Зима, — простонал Мещерский.

— А вы еще противогазы не сняли? — обернулся возле угла здания Урнов. — Давно уж можно было снять. Давайте их сюда.

— Я тебя убью, — пообещал золотозубому Мещерский.

У подстанции уборщиков уже не было. Снег скрипел под ногами. Звезды на небе мерцали, и Дорожкину показалось, что туч над головой нет вовсе и на голову ему сыплется не снег, а холодная звездная чешуя.

Урнов громыхнул стальной калиткой, показал рукой на неказистое бетонное здание и махнул рукой:

— Сюда.

Дорожкин шагнул в узкий коридор. Ступени вели из крохотного помещения в подвал.

— Пошли, — щелкнул выключателем Урнов. — Тут все кабели внизу. Нет воздушных линий. Да не бойтесь вы. Это по городу ночами лучше не прогуливаться. А тут порядок. Сюда никто особо не ходит. Нет, сюда, может, еще и ходит, а дальше, к лабораторному корпусу, — нет.

— А почему? — спросил Дорожкин, спускаясь, как уже понял и сам, в царство трубопроводов и кабелей.

— Страшно, — ответил Урнов.

— Чего страшно? — не понял Дорожкин.

— Просто страшно, и все, — пожал плечами проводник. — До жути.

Через пять минут троица вернулась на поверхность. Мещерский поносил какого-то неведомого строителя-энергетика, который проложил силовые кабели и все прочие в одних каналах, а Урнов недовольно хмурился — поскольку кабельная линия уходила в сторону лабораторного корпуса.

— Всего двести метров. — Дорожкин повернулся на запад, где в темноте поднималась еще более темная громада. — Или трусишь?

— Я? — едва не рванул на груди плащ золотозубый, но тут же признался: — Не трушу. Боюсь. И ты забоишься. А толстый так и вовсе визжать начнет.

— Кому тут не нравятся толстые? — повысил голос Мещерский.

— Пошли, — недовольно буркнул Урнов.

Страх накатил на половине пути. Сначала задрожали ноги, потом выступил на спине пот.

— Ладно, — махнул рукой Урнов. — Скидывайте валенки и плащи, не нужны больше. Хотел вынести их с территории, да ладно. Хрен с ними. Придет нужда, еще раздобуду.

— Точно, убью, — скрипнул зубами Мещерский.