Вакантное место райской птички

– Оценивая поступки людей, можно ошибиться. Когда отец Дмитрий попросил меня зайти к нему в кабинет, я подумал, что разговор у нас будет недолгий, и он определенно пойдет о новой кухарке, которая не пришлась ко двору. Вчера я предложил уволить Варвару. Батюшка ответил: «Я подумаю». Он не любит быстро решать вопросы, которые могут изменить судьбу человека в худшую сторону. И вчера же повариху остановили, когда она вечером уходила домой, попросили открыть сумку. Кухарка отказалась, но в конце концов ей пришлось подчиниться. В кошелке обнаружили продукты с нашей кухни. Варвара расплакалась, сказала, что у внука день рождения, а она без денег совсем, воспитывает мальчика одна. Вот и решилась на воровство, чтобы ребенку пирог испечь. Отец Дмитрий сегодня утром проверил слова кухарки, выяснил, что она говорит правду. Я ждал, что он меня позовет, скажет: «Жаль Варвару Сергеевну. Платить больше мы не можем, давай предложим ей брать домой раз в неделю продуктовый набор». Когда отец Дмитрий велел мне зайти, я ни секунды не сомневался что услышу, и понимал, что должен только ответить: да. Думал, потрачу на беседу минимальное время, поэтому оставил в бухгалтерии электрочайник. Он не современный, мы с ним, похоже, одногодки, сам не отключается. Слава Богу, я его перед тем, как включить в сеть, наполнил доверху. Беседа, которая началась в кабинете, взбудоражила меня, я забыл про электроприбор, потом вспомнил и поспешно удалился. В мыслях рисовалась картина пожара. Я прибежал в комнату вовремя, вода выкипела, чайник приказал долго жить, хорошо, что большой беды не случилось. Мне пришлось ликвидировать последствия своей беспечности. А когда я вернулся, чтобы извиниться, что умчался без объяснений, то нашел вас тут в одиночестве. Верите вы мне или нет, но ваше отношение к освобожденному зэку ничего не изменит: я не уводил мальчика. Не чувствую себя отцом, не знаком с детьми. Младшего никогда не видел, а старший едва умел говорить, когда меня задержали. Желания отомстить ни жене, ни тем более матери я никогда не имел. Судить людей может только Бог, мне надо думать о своих грехах, а не оценивать чужие. Да, уголовник кажется самым подходящим кандидатом на роль похитителя. И мотив у меня есть – месть. Но вы ошиблись в выборе преступника. Поищите его в другом месте. Поймите, мне безразлично, что думают люди. Считаете меня бесчеловечным отродьем? Пусть так. Но упорно подозревая меня, вы даете время настоящему похитителю получше спрятать ребенка, сделать с ним нечто ужасное, убить. Я не пытаюсь оправдаться и, учитывая презумпцию невиновности, не обязан этого делать. Вы должны доказать, что я увел мальчика. Дарья, слова «Вы хотели отомстить» просто слова. Ни один суд их не примет. Вы нашли свидетеля, который видел меня с ребенком? Обнаружили шофера, который вез меня и мальчика на вокзал? Или отыскали приятеля, которому я рассказывал о своем намерении наказать супругу за ее равнодушие к осужденному мужу? На ручке двери дома, где жил мой сын, есть мои отпечатки? На земле у входа в дом есть капли крови родного отца похищенного? Вот они, улики. Но их нет, потому что я не думал никогда о похищении мальчика.

– Он подросток, – пробормотала я, – со сложным характером. Эгоистичный, капризный, иногда злой, наглый.

– Джузеппе Аттарди был прав, – вздохнул Орехов, – прошу меня простить. Вынужден откланяться, дел много.

Глава двадцать вторая

Первой, кого я увидела, войдя в столовую, была Антонина. Я совершенно не ожидала ее здесь встретить и едва не спросила: «Что вы тут делаете?»

Мартынова же обрадовалась и кинулась ко мне:

– Дашенька! Как дела?

В этот момент мне больше всего хотелось принять душ, потом намазаться кремом, лечь на диван и открыть на планшетнике игру для девочек младшего школьного возраста под названием «Дракон-детектив и украденная принцесса». К сожалению, мои любимые авторы криминальных романов пишут свои произведения медленнее, чем я их глотаю. И пока нет интересных книг, я с упоением гоняюсь за теми, кто обижает дочь короля. Но сейчас, похоже, все мои мечты канули в лужу.

– Дашенька, у вас болит голова? – заботливо осведомилась Антонина.

Я вздохнула, натужно улыбнулась и ответила:

– Нет, нет. Я здорова.

– Просто у вас такое выражение лица было, – зачастила гостья, – ну… вроде вас стошнит сейчас. Я ненадолго! На пять минут. Привезла Емфихстркните смену одежды. Неудобно ей в одном платье.

– Кому? – изумилась я.

– Емфихстркните, – повторила Мартынова, – куколке, которую я вам от всего сердца подарила. Как она поживает? Скучает по мне?

Я опять навесила на лицо улыбку.

– Она прекрасно себя чувствует.

Антонина молитвенно сложила ладони.

– Можно посмотреть на кисоньку?

– Еще и кошка появилась? – скривился Гарик, который только что вошел в столовую. – Вот уж не было печали! Терпеть их не могу. Хорошо, что Машка увезла в Париж тех, что раньше тут мяукали. Кисонька! Брр!

– Кисонька – моя дочь, – пояснила Антонина.

– Вы родили сиамку? – хихикнул Игорь. – Или бенгалку? Русскую голубую?