Вахта 'Арамиса', или Небесная любовь Памелы Пинкстоун

- - Та-ак, - протянула Симона. - Мало нам, значит, было социализма по-американски, теперь нам обещают и коммунизм под тем же соусом. А не слишком ли легко вы бросаетесь словами, мой мальчик? Ведь это, черт побери, не шашлыки - по-вашему, по-нашему! Мы свой социализм - мы его горбом, кровью и потом выстроили. И коммунизм - это великая работа. Никто ее не считает, просто каждый по совести делает немножко больше, чем может. Так что вообще-то коммунизм - это Совесть. С большой буквы. А для вас, я вижу, уже все равно, - в один прекрасный день, когда совсем не за что держаться стало, выкинули последнюю соломинку: граждане свободной Америки, у нас, видите ли, уже сам собой сложился социализм. Кибернетический притом, что является высшей его ступенью. Так что, пожалуйста, без революций. Не так ли, а?

Санти поднял на нее ясные глаза, - ну и расправляются же здесь с гостями, и, судя по всему, это тут обычное явление, - и заговорил негромко и сосредоточенно, как пай-мальчик, отвечающий урок:

- Ни тот мирный переход от капитализма к социализму, который имел место в нашей стране, ни то расширенное понятие о социализме, к которому пришли американские теоретики, не только не противоречат марксистской диалектике...

- А ваши безработные? Они что - тоже не противоречат? - перебила его Ада.

- У нас нет безработных.

- М-да?

- Мисс, ради бога, поддержите меня, - Санти обернулся к Паоле, через упруго подавшийся синтериклон коснулся ее близкого плеча.- Скажите вашим коллегам, что любой американец, не нашедший работы по специальности, получает в неделю один час общественных работ, причем оплата этого труда настолько высока, что она позволяет ему не только прокормиться .самому, но и содержать семью.

- То есть не помереть с голоду, -задумчиво сказала Ираида Васильевна. - То-то и оно, что рождаемость у вас...

- Рождаемость - вопрос другой, - быстро перебил ее Санти. - Не будем уклоняться. Что же касается работы по специальности, то мы не можем предоставить ее каждому, потому что это значило бы...

Он остановился и глянул на Паолу, давая ей закончить свою мысль.

- ...это значило бы подорвать конкуренцию. А конкуренция - залог прогресса, -старательно, как на уроке, проговорила Паола.

Ада презрительно пожала плечами, чего, в общем-то, никогда себе не позволяла:

- Ну, а эксплуатация трудящихся? И это при социализме?.

- Помилуйте, эксплуатации давно не существует. Каждый рабочий полностью получает за свой труд. Полностью. Не так ли, мисс?

- Конечно, мистер Стрейнджер. Капиталисты... Паола беспомощно наморщила лобик,-они присваивают себе только труд роботов. А живые люди полностью получают по труду.

Паола раскраснелась, поставила локти на стол.

Впервые она, как равная, принимала участие в таком умном разговоре.

- Труд роботов... - вздохнула Ада. - Горе ты мое. Когда это машины могли трудиться?

Паола сначала испуганно захлопала глазами, а потом и вовсе примолкла.

- Послушайте, вы, знаток русского языка, - заговорила притихшая на время Симона, - а вам известен такой термин - "липа"? Да? А "развесистая клюква"?

Так вот, ваш кибернетический социализм по-американски...

- Мадам, - спокойно проговорил Дэниел 0'Брайн, и Мортусян перестал жевать. - Вы забываете, что я тоже американец.

Симона обернулась -к нему, фыркнула:

- Дорогой капитан, это - единственное, что примиряет меня с Америкой.

Дэниел наклонил голову - ровно настолько, чтобы не показаться неучтивым. И всей кожей почувствовал взгляд Санти Стрейнджера. А действительно, стоит ли быть учтивым с какой-то марокканкой? Дэниел постарался смотреть на бесцветный экран фона - так, чтобы взгляд приходился посередине между Адой и Ираидой Васильевной.

Ираида Васильевна поднялась:

- Очень жаль, господа, но мы не хотели бы, чтобы корабль задержался на "Арамисе" по нашей вине. Салон и библиотека в вашем распоряжении. И, разумеется, буфет. Паша, займи гостей.

Мужчины поднялись вместе с ней. Паола улыбнулась, как и подобало хозяйке, вступающей в свои права, спросила:

- Может быть, еще кофе?

Санти опустился на свое место и положил ноги на кресло Мортусяна, приняв естественную и непринужденную позу усталого человека:

- Если это вас не затруднит, мисс, то еще чашечку. Паола побежала на кухню.

- Отдыхайте, ребята, - сказал капитан и направился в свою каюту.

Мортусян подошел к Санти, перегнулся через спинку его кресла, выплюнул абрикосовую косточку:

- Мне смыться? - Как знаешь.

- Развлекаешься с девочками?

- И другим советую.

Мортусян как-то неопределенно хмыкнул, нежно погладил Санти по голове:

- Ну, ну, паинька, - и тоже направился к себе.

Паола с чашечкой на подносе впорхнула в салон. Увидела Санти. Одного только Санти. Значит, снова до утра... и - приветливым тоном хорошо вышколенной стюардессы:

- Кофе, мистер Стрейнджер... - и запнулась: между ними был синтериклон. Такой промах для опытной стюардессы...

Она так и стояла, мучительно краснея все больше и больше, хотя давно уже могло показаться, что дальше уже некуда; но особенностью Паолы было то, что она умудрялась краснеть практически беспредельно. И эта глупая, ненужная чашка в руках...