Вакханка (СИ)

– Как говорится: “Прошли, но мимо”, – ответила Оля и захохотала. Как ни странно, Валерий Павлович улыбнулся в ответ.

И это при его-то степени отбора студентов! Если бы я ещё неделю назад задала ему такой вопрос, он съел бы меня с потрохами. Хотя, стоит заметить, что ко всем членам своей группы он относился очень тепло. Мне казалось, что стоит новому участнику раскопок по-настоящему “войти” в команду, как отношение руководителя к нему менялось. Валерий Павлович превращался в интересного и добродушного человека. И, вроде бы, мне в эту самую команду войти уже удалось.

– Вы сегодня останетесь с нами вечером? – обратился ко мне профессор. – Я запланировал небольшие шашлыки на свежем воздухе недалеко отсюда.

– С удовольствием, – ответила я.

– Вот и отлично, – прозвучал довольный голос.

Затем пролетел ещё один невероятно интересный день моей жизни.

Мы медленно откапывали Кариатид, удивляясь прекрасно сохранившимся деталям статуй. Песок и высохшая глина почти полностью покрывали стройные тела каменных женщин, и, благодаря этому скульптуры являли нам все в мельчайших подробностях. И изгибы аккуратных пальчиков, и складки одеяний, и даже ямочки у ногтей. Единственное – у одной из фигур лицо оказалось поверх песчаного заноса. Все прошедшие столетия эта часть скульптуры подвергалась воздушной и температурной эрозии. Так что черты внешности одной из Кариатид оказались утеряны.

А вечером я, наконец, должна была провести некоторое время в компании своих коллег. Пикник обещал немного развлечь нас всех.

Харлампия я предупредила заранее, что задержусь, так что поводов отказываться – не было.

– Договор, кирия! – кивнул утром мне шофёр, широко улыбаясь в ответ дорожкой ослепительно-белых зубов на фоне шоколадного загара. – Но я все равно ждать вас как обычно с восьми вечера.

– Зачем, Харлик? – удивилась я. – Приезжай в десять, или давай я заранее позвоню. Тут ехать-то всего ничего.

– Нет, кирия! Вдруг вы устать, хотеть раньше. Сразу домой. Это моя работа! – мужчина категорично покачал головой, а я не стала дальше спорить.

Таким образом, я была совершенно свободна по крайней мере до десяти часов, хотя Харлампий и будет ждать меня все это время в машине.

Я встряхнула головой, отгоняя воспоминания об упёртом водителе.

Собравшись всей дружной пыльной компанией археологов, мы отошли на приличное расстояние от кургана и расположились на живописном пригорке. Мужчины быстро собрали костёр, девушки, включая меня, расстелили походную скатерть прямо на земле. Оказалось, что профессор и его коллеги уже закупили все, что необходимо. Мясо, вино и овощи, среди которых была тьма-тьмущая оливок.

– Оль, а когда вы успели скинуться на это все? – спросила я девушку, успевшую стать мне вроде как подругой.

Она улыбнулась.

– О! Не беспокойся! Валерий Павлович всегда устраивает шашлыки в честь начала новой миссии. За свой счёт!

– Надо же, – удивилась я.

– Валерий Павлович – очень щедрый человек, – закивала головой она.

А мне пришлось поверить.

Когда все было готово, мы расселись вокруг костра, и весёлые истории потекли ручьём. Старшие коллеги рассказывали свои байки, остальные смеялись.

Слева от меня оказалась Вера из моего института, а справа расположилась Оля. Ну, хоть с одной стороной повезло.

– Лана, ты не могла бы чуть отодвинуться, – проговорила одногруппница в какой-то момент, – и смейся, пожалуйста, тише!

Она запрокинула голову назад, странно потирая виски и переносицу.

– Что случилось? – спросила я, двигаясь ближе к улыбающейся Оле.

– Мне нужен воздух, – встряхнула руками она, – кажется, у меня начинается гемикрания.

Она начала делать себе массаж шеи.

– Удивительно, а вокруг так приятно пахнет! – вдруг сказала она и перевела на меня подозрительно-распахнутые глаза.

А я ещё ближе прижалась к прыснувшей со смеху соседке.

– Странная она у вас, – раздался шёпот справа. Оля с трудом сдерживала рвущийся хохот.

– Да не то слово, – пробубнила я и добавила уже для Веры: – Что у тебя там начинается?

Одногруппница посмотрела на меня, как на круглую идиотку.

– Мигрень, – прозвучал ответ. – С новолатинского: “гемикрания” переводится, как “половина головы”.

Больше я старалась её ни о чем не спрашивать.

Солнце склонилось к закату, истории стали все тише.

– Вот был у нас как-то на раскопках странный случай, – начал говорить профессор.

А я неожиданно заслушалась его ровным размеренным голосом, привыкшим вести долгие и интересные лекции. Этот человек умел заинтересовать аудиторию, и, похоже, за этого его все и любили.

– Попал я как-то случайно на раскопки одного могильника под Ростовом, – продолжал он. – Очень богатое захоронение и, что интересно, в нем оказались вещи конца I века до нашей эры и I века нашей эры. Такое сочетание я лично, да и, думаю, большинство других археологов, никогда прежде не встречали. Это представляло несомненный интерес с точки зрения датировки… Но, собственно, я вовсе не об этом.

Мужчины слушали очень внимательно, изредка кивая. Как я поняла, некоторые из них эту историю уже слышали.