Вакханка (СИ)

– В одну из ночей, когда мы легли спать в палаточном лагере после долгого дня, я услышал шум. Расстегнул дверцу брезента, чтобы выглянуть наружу. Но почему-то в тот момент почувствовал, что ужасно не хочу этого делать. Все же, пересилив себя, вылез и при свете ослепительно-белой луны двинулся вперёд.

Валерий Павлович сделал паузу, а я поняла, что очень хочу услышать конец истории.

– Все уже спали. Тишина лежала вокруг, будто наш лагерь накрыло невидимым пологом. Только со стороны могильника раздавалось какое-то шуршание. Я решил, что это, несомненно, какой-нибудь зверь, и поторопился его отогнать. Но, как только мои ноги сделали несколько шагов в нужном направлении, ступни будто приросли к земле. Над раскопанной ямой возвышалась крупная чёрная тень…

Валерий Павлович многозначительно понизил голос, усиливая эффект от рассказа.

– Честно говоря, я решил, что все это мне чудится, – покачал головой он, добродушно ухмыльнувшись и опустив голову. – Подошёл ближе, преодолевая собственное сопротивление, и кинул в могильник лопатку. Прямо в мрачное тело этого существа.

– А что было дальше? – с интересом спросила Ольга, хлопая широко-раскрытыми глазами.

Профессор снова улыбнулся.

– Тень исчезла. А я пошёл спать, к счастью благополучно.

– Валер, – заметил, усмехаясь, мужчина, что был примерно одного с ним возраста. Густая модная борода украшала его довольно умное лицо. – Так может просто пить нужно меньше перед сном?

Профессор не обиделся. Напротив его глаза весело блеснули.

– Может быть, Влад. Но это ещё не конец. Утром, когда все проснулись, наш руководитель, Сергей Семенович, долго ругался, что кто-то забросал весь могильник инструментами. Там валялись и кисточки, и пакеты, и коробки, и даже складные табуретки.

– То есть ты, пока улепётывал от призрака, ещё и пьяный бардак устроил? – усмехнулся этот Влад.

Но Валерий Павлович покачал головой.

– Я только одну лопатку туда кинул, – закончил он, наконец.

История была интересная, хоть и попахивала байкой. Некоторые из присутствующих девчонок явно прониклись, начав испуганно перешёптываться.

Время незаметно утекало, и уже в нашем лагере мужчины начали ставить вокруг костра палатки.

– Вы собрались сегодня остаться здесь? – удивилась я.

– Да, почему бы и нет? – улыбнулся мне профессор. – Вы тоже можете остаться с нами, мест на всех хватит.

Я вспомнила уютное жилище на побережье под тёплым бочком моего прекрасного рыцаря и отрицательно покачала головой. Да, и я была не чужда походной романтики, но, пожалуй, разница между виллой и палаткой была слишком существенна.

– Нет, пожалуй, я откажусь. Но, может, в следующий раз? – попыталась отговориться.

– Как скажете, – пожал плечами он. – Кстати, я сейчас буду ставить свою палатку, и мне хотелось бы поговорить с вами. Может, вы поможете? Не пугайтесь, от вас потребуется только стоять рядом, – усмехнулся он. – Все самое сложное я сделаю сам.

Удивлённо кивнула. Интересно, о чем будет беседа?

Мы отошли недалеко от лагеря. Я слышала голоса рассказчиков, в один момент прервавшиеся пением под гитару. Ласковое дребезжание струн слилось с чьим-то красивым тенором, исполняющим песню на стихи Есенина “Сыпь гармоника…”

Я прислушалась и с изумлением признала в исполнителе Фёдора:

“Сыпь, гармоника. Скука... Скука...

Гармонист пальцы льёт волной.

Пей со мною, паршивая сука,

Пей со мной!

Излюбили тебя, измызгали -

Невтерпёж.

Что ж ты смотришь так синими брызгами?

Иль в морду хошь?

В огород бы тебя на чучело,

Пугать ворон.

До печёнок меня замучила

Со всех сторон.

Сыпь, гармоника. Сыпь, моя частая.

Пей, выдра, пей.

Мне бы лучше вон ту, сисястую, -

Она глупей…”

Столько экспрессии и эмоций, сколько он вложил в исполнение этого шедевра, было сложно ожидать от щуплого и неуверенного в себе очкастого парня, который даже к концу ВУЗа не стал выглядеть прилично.

– Милана, – отвлёк меня от раздумий профессор. Он уже вытащил из мешка остов палатки и начал устанавливать его, ловко расправляя ткань и натягивая веревки. – Как вам наши посиделки?

– Очень нравится, спасибо, – улыбнулась я.

– Знаете, я ведь уже много лет этим занимаюсь, и ни разу в жизни не пожалел, – поделился он.

Задумчиво улыбнулась.

– Надеюсь, и я не пожалею.

Фёдор тем временем закончил своё исполнение:

“...Я средь женщин тебя не первую...

Немало вас,

Но с такой вот, как ты, со стервою

Лишь в первый раз.

Чем вольнее, тем звонче,

То здесь, то там.

Я с собой не покончу,

Иди к чертям.

К вашей своре собачьей

Пора простыть.

Дорогая, я плачу,

Прости... прости…”

Ещё раз удивилась таинственному превращению замшелого ботаника в золотоголосого барда, поющего о любовных терзаниях, когда услышала:

– Так вы серьёзно решили связать свою судьбу с археологией? – спросил профессор с живым интересом.

Мне импонировало его внимание. Было приятно, что и я наконец-то перестала быть “пятой кошачьей лапой”.

– Думаю, да, – ответила я. Хотя, на самом деле не была уверена. Но в данный момент мне хотелось, чтобы профессор считал меня своей коллегой. Чтобы навсегда перестал видеть перед собой взбалмошную дурочку типа моих сестёр.