Вакцина памяти

– Столовая здесь есть? – неожиданно для себя самого спросил Панько.

– На первом этаже, – небрежно ответила Ольга, обернувшись в пол-оборота на Валеру. Тот почувствовал себя неловко, понимая, что взгляд был оценочно-укорительный. «Олень с буквы а, большой буквы А. Теперь Ольга будет думать, что мне лишь бы пожрать, хотя, наверное, так оно и есть».

– Раньше часа рекомендую в столовой не появляться, у нас режим, – добродушно сказал старший лейтенант Гавриков.

«Блин, у тебя точно режим, небось одни протеины поглощаешь строго по графику». Но вслух Панько ответил:

– Спасибо, товарищ.

Первый рабочий день набирал обороты.

– Валерий, раньше в органах служил или с «гражданки» к нам? – полюбопытствовала Ольга.

– Нет, не служил, только армия, год после универа. Охраняли под Питером особо секретный объект, то ли столовую, то ли клуб для продвинутых офицеров. Два раза стрелял из автомата.

– Я вот люблю пострелять, но увы, оружия нам не дают и на стрельбы не возят. Ваше оружие – это голова, говорит шеф.

– Голова и мускулы, Оль, – добавил Сергей.

– Вечно ты со своими мускулами. Ты, наверное, их использовал один раз, когда мебель переставляли в кабинете у Толь Толича, больше не припомню.

– Да, не припомнишь? А кто Распутина из суда выводил, когда вся полиция разбежалась, а? Что бы вы делали тогда без дяди Сережи. Не, мозги мозгами, а без «физо» никуда.

– «Физо-физо», Сергей, ты же не супермен, не бэтмен. Воображение, логика, мышление гораздо важнее толщины бицепса.

– У бицепса не толщина, а диаметр, Оля.

– А у нас здесь не спортзал или ночной клуб, где ваши диаметры кого-то интересуют, – усмехнулась Ольга.

– Как скажете, товарищ капитан, – Гавриков карикатурно поднес ладонь к виску и преданно посмотрел на Ольгу, завершая дискуссию.

Этот разговор начал утомлять Панько. Он все-таки пришел на работу, и на работе надо чем-то заниматься или по крайней мере создавать видимость. «Скорей бы Вася пришел, принес бумажки какие, или что». Голый стол вызывал у нового служащего чувство неловкости.

Дверь наконец-то отворилась, вошел майор Белкин. Панько облегченно вздохнул: сейчас начнется действие.

– Ну-с, товарищи офицеры, вы уже познакомились? Панько, лейтенант Панько, – Василий сделал ударение на звании, – думаю, окажет вам содействие в решении многих проблем.

– По-вашему, товарищ майор, мы сами не справимся?

– Капитан Чернова, Ольга Васильевна, задачи стоят непростые, враг не дремлет. У вас «висяков» полно. С Хмельницким вопрос решен, к примеру? Нет. А с ленскими событиями разобрались? Нет. Где отчет по Миллеру? Экстремисты из «Черной сотни» тоже спокойно себя чувствуют. Происшествие на Ходынке? Мне уже всю голову проклевали: когда да когда.

– Е-мое, в сутках, товарищ майор, двадцать четыре часа, меня на всех не хватает, – вспылила Ольга.

– Василий Осипович, нам же внешних фальсификаторов поручили, нужно дать отпор.

– Поэтому, Оля и Сережа, с вами будет работать Панько. И, надеюсь, вы сработаетесь.

***

Валерий Львович приходил на работу раньше всех; это свидетельствовало не столько о его пунктуальности, сколько о синдроме новичка. Работал он без году неделя, поэтому опаздывать было дурным тоном. Кроме того, Панько нравилось, что он приходил первым, и остальные, Ольга Чернова и Сергей Гавриков, приходившие позже, как бы теряли перед ним преимущество. В чем заключалось преимущество, Панько себе объяснить не мог, это было его иррациональным чувством, которое придавало ему уверенности, в частности, перед Ольгой. Хотя при ближайшем рассмотрении этот парадокс находил себе вполне логичное объяснение: Панько, придя в кабинет, менял тяжелые осенние ботинки на относительно элегантные легкие туфли – разумеется, процесс настолько интимный, что выполнять этот ритуал в присутствии Ольги для него было неприемлемо.

Толь Толич тоже не дремал, с самого утра начитывался пабликов и желал показать свою осведомленность перед подчиненными, не понимая, что эпоха интернета значительно обесценила новости и слухи. Подполковник метил наиболее актуальные новости, которые могут превратиться в задачи уже завтрашнего дня.

– Большой хоровод начинается, – вошел в кабинет Белкин.

– Здравия желаю, товарищ майор, – по-военному ответил Панько.

– И вам не хворать, Валерий Львович, – Белкин пожал руку товарища.

– Какой хоровод? Мне участвовать нужно?

– Хоровод известный: виноват ли Ленин, а если виноват, то в чем конкретно. Дело рассматривает суд, потому и хоровод. Хочешь посмотреть? Впрочем, хочешь не хочешь, а надо.

– Отлично, даже не представляю, как все это происходит, – с энтузиазмом отозвался Панько. – Я готов.

– Тогда пятнадцать минут, и поедем, нужно только свидетеля подобрать на Мойке.

Белкинская машина, черненькая, с блестящими молдингами, уверенно маневрировала по улицам большого города. На одной остановке машина притормозила, и на заднее сидение плюхнулся сам вождь мирового пролетариата.

– Здо-го-го, Ленин, – Белкин намеренно исказил речь и протянул руку Ильичу.

– Привет, жандармы, – Ленин был доброжелателен. – Коля, кстати, – обратился он к Панько. – Тоже по исторической линии?