Вакуум

Он сидел в машине у высокого красно-кирпичного здания и не мог сдвинуться с места. Владимир написал ей утром. Сказал, что должен сообщить важную весть о её муже. Сообщил звание и место его службы. Она поверила Владимиру и наверняка поняла, с какой новостью он явится.

Он позвонил в домофон, и его молча открыли, резко оборвав связь. Владимир зашел в ухоженный, свежеотремонтированный подъезд и нажал кнопку лифта. Створки сразу раскрылись, но Владимир не вошел, а тупо глядел в кабину. Всплывали неприятные воспоминания о неработоспособных лифтах в научном комплексе. Створки закрылись, когда Владимир уже был на втором этаже. Донужного оставалось ещё десять.

Достигнув нужной двери, Владимир не постучался. Он остановился, облокотившись о перила и глубоко дышал, успокаивая сердце. Хотя на самом деле он просто не хотел этого делать. Не хотел стучаться. Но когда дыхание пришло в полный порядок, он, наконец, поднёс кулак к двери. Он промедлил ещё минуту и дважды постучался. Дверь отворилась почти сразу.

Та же белокурая девушка открыла ему, но ни гордости, ни макияжа на лице её не было. Под глазами появились тени, лицо осунулось. Вместо платьев, которые Владимир видел в соцсетях, только серая футболка да старые потёрты джинсы. Она вымучено улыбнулась и проговорила, путаясь:

— Вы пришли… А я надеялась, что ошиблась и открыла кому не попадя… Извините… — она опустила взгляд, а Владимир, сглотнув накопившийся в горле ком, протянул ей кольцо.

Девушка уставилась на блестящую вещицу и будто видела не её, а лежавшего в могиле дорогого человека.

— Но как? — не сводила она обречённого взгляда с кольца. — Когда7 Где?

Владимир пошевелил губами, но не смог сказать, что, мол, «тайна, секретная информация». Звучало бы ужасно. Не сумев подобрать слов, он просто помотал головой.

— Что ж… — девушка забрала кольцо. — и на том спасибо, — голос задрожал. Дверь захлопнулась, и Владимир успел услышать удаляющийся плач.

Напоминание об ужасах. Вестник смерти.

Выйдя на улицу, Владимир столкнулся в ветром и острыми снежинками. Начиналась метель. Он поспешил в девятку, которую не глушил и сел за руль. Захлопнул дверь. Снова стало тепло и тихо. Стекло облепил снег, и Владимир будто оказался в изоляции. Ехать никуда не хотелось. Сердце ныло скорбью. Зарождались и гибли тяжелые мысли. Стало душно. Он расстегнул куртку и, сам не зная почему, поднял голову к вершине дома, из которого выбежал. И, сам не понимая как, он увидел опрокинутую горем девушку на балконе верхнего этажа. Она смотрела вниз, без сомнения, на его машину и вдруг пропала из виду. Позже Владимир подумает, как же он мог понять, что увидел именно вдову капитана, в метель, и так далеко от себя. Но в эту минуту он не сомневался в своём видении. И это виденье дало ему новую, важную идею, которая так долго сидела глубоко в душе и которую Владимир так долго игнорировал. Вдове Артёма, другим родственникам, друзьям и близким всех, кто остался в Вакууме, не суждено увидеть тех, кто им дорог. Потому что они сгинули, а он — нет. Владимир уцелел и обязан, точно обязан вернуть старый должок. Он должен вернуться не в Москву, домой, а в то место, которое было домом его души. Место, где он рос. Место, где его любят и ждут.

Владимир переключил передачу, и машина, брызгая снегом, рванула к главной дороге. Дороге, ведущей в пригород Екатеринбурга.

Он ехал по шоссе навстречу усиливающейся метели. Дворники метались по стеклу, но не успевали очистить липнущих мокрый снег. Владимир гнал машину за город, к городку, который так когда-то любил. Там его ждут. Всегда ждут и будут ждать. Глупости все эти слова об отце, что он не хочет видеть его старого лица, что не хочет вспоминать пережитый при отце страх. Нет, он должен быть благодарен отцу за то, что он взял его маленькую детскую душу и кинул её в пасть страхам. Именно благодаря этой закалке он и выжил в Вакууме. Потому что он не побоялся посмотреть в лицо ужасу, как и тогда, в детстве. Ведь, если преодолеть детские страхи, когда они кажутся незыблемыми великанами, то настоящий беспросветный великий страх во взрослой жизни покажется лёгкой преградой.

Вдруг порыв ветра настолько усилился, что дворники не успели счищать новые слои снега. Владимир, погруженный в раздумья, уставился в руль и даже не заметил, как дорога чуть повернула, а девятка продолжала упорно двигаться вперёд. Пропустив вагон мыслей, Владимир вдруг очнулся крепче схватился за руль и, не видя сквозь залепленное мокрым снегом окном, он нажал на тормоза. Машина упрямо не сбавляла ход — зимняя резина не могла сцепиться с мокрым асфальтом. Владимир в панике и наугад мотнул руль налево, на свою сторону дороги. Раздался удар и грохочущий скрип.