Возвращение
Страна очередей, заборов и больниц,
Подземного метро и тёплого белья…
Туманный свет небес струится из бойниц,
И к топоту сапог приучена земля…
Лирический пейзаж не ведает границ,
Не знает объектив, какую выбрать цель,
Мифический коллаж на тысячи страниц,
И долгие снега, и поздняя капель…
И смутная волна на перекрёстках лиц,
И едкий дым костров, и ржавая заря…
Свет древних образов, скрип тёмных половиц,
И правда тишины, что мне забыть нельзя!..
Сны
Надрывают душу сны:
В рост репьи, крапива, сныть…
Иногда приходят сны,
Где должны меня казнить…
Снится в оползнях обрыв…
Снится с миленьким разрыв…
В омут тянет ледяной…
Ведьма дышит за спиной…
Вижу: талая вода,
Будто тайная беда!..
Просыпаюсь как в бреду —
На детей взглянуть бреду…
Но страшнее нету сна,
Как ты мучишься без нас,
Как ночная темнота
Распинает без креста,
Как ты ждёшь кого-нибудь,
Как от слёз намокла грудь,
мамочка…
Ленинградец
Посвящается светлой памяти моего деда-фронтовика, Флярковского Георгия Эдуардовича, рядового сапёрной роты, прошедшего от Ленинграда до Берлина, и уже после Победы почти год проведшего в госпиталях из-за полученного в позвоночник ранения, и моей бабушки, Флярковской Антонины Михайловны, умершей от последствий блокады сразу после войны и так никогда и не узнавшей, кем стал ее старший сын (младшего, двухмесячного, поглотил голод), как сложилась жизнь его детей… Вечная вам память, дорогие мои!..