Валдайские колокольцы

А развлекался он по-разному. Любил, например, когда я стоял, проскользнуть между ног. До сих пор у меня не прошла привычка, прежде чем сделаю первый шаг, посмотреть под ноги: нет ли там Мишки? Ведь я однажды чуть было на него не наступил. Ему что - отбежал, откатился меховой шарик. А я перепугался. На такого маленького наступить! Страшно подумать, чем бы это могло кончиться. Вообще говоря, Мишка на полу никогда почти не сидел, а разгуливал или бегал. Городская квартира, конечно же, была даже для маленького медведя слишком тесной. Разгуливая, Мишка очень смешно задние ноги выбрасывал. Сделает шаг и будто нарочно приподнимает ногу так, чтобы показать, что нога его на ладошку похожа. А потом так же и другой замшевой пяткой сверкнет. Но и в этом, как во всем остальном, мой Мишка не был особенным. Так, сверкая пятками, ходят все медведи. Они ведь иноходцы. Так лошадей называют, у которых особая походка и особый бег. И мишки, как иноходцы, при ходьбе и беге становятся сразу на обе правые лапы, а потом на обе левые. Вот и получается, что медведи переваливаются из стороны в сторону. Говорят же: медведь косолапый. А поди ж ты: мой Мишка даже маленьким так бегал, что только догони. Катится из комнаты в комнату пушистый шар, и только пятки-ладошки мелькают. Шустрый. Игрун. Куда только он свою большую голову не засовывал! А натворит что - на задние лапы присядет, и куцый его хвост так и трясется.

25

Пока я завтракал, Мишка обычно делал вроде бы разминку: прогуливался из комнаты в кухню и обратно, вел себя степенно и не проказничал. Но вот завтрак окончен, я шел в комнату, садился за стол, и тут-то начиналось главное Мишкино развлечение, о котором я говорил в самом начале.

За моим столом, у самого почти пола, три розетки и в них три вилки: от радиорепродуктора, от настольной электролампы и от телефона. Мишка крадучись подходил к этим розеткам и начинал злобно рычать:

«Ыр- р! Ыр-р!»

Я знал уже по опыту, что он от меня не отстанет, и говорил:

- Можно, Мишук, можно!

И кивал при этом головой.

Тогда Мишка отползал на два-три своих медвежоночьих шага и вдруг с ревом бросался на первую вилку. Он хватал ее когтями, пробовал зубами, мотая при этом головой и рыча изо всех своих небольших ребячьих сил. Шума и суеты было очень много. Но вот вилка вырвана из розетки. Мишка наступал на нее лапой и смотрел на меня. Мне казалось, что в глазах у него был блеск, какой может быть только у победителя.

Помотав немного вилку и попробовав на ней свои клыки, он снова отходил, словно примериваясь, чтобы взять разгон, и бросался на следующую розетку.

За все время, что Мишка жил у меня, я знал у него только одно развлечение, которое могло идти в сравнение с этим вырыванием штепсельных вилок. И это второе развлечение подтвердило мои догадки о причинах такой страсти медвежонка к этой странной игре.

Когда Мишка немного подрос и научился обедать без соски (а заодно срывать со стола скатерть, грызть ножки стола и стульев и с особым аппетитом - мои ботинки), он разыскал в каком-то ящике старую куклу моей дочери.

Роется Мишка в барахле - и пускай себе роется, думал я, лишь бы мне не мешал. Утренние игры со штепсельными вилками кончились, до второго Мишкиного завтрака времени много - ну и отлично. Как в пословице говорится: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало».

Мишка шуршит старыми игрушками, урчит, шебаршится, но меня не тревожит. И вдруг:

«Ыр- р! Ыр-р!»

Да так громко, что я от неожиданности вздрогнул. И что же вижу: набрасывается мой Мишка на куклу, пасть оскалил, когти выпустил - голову кукле отрывает.

- Мишка, ты что!

Никакого внимания. Теребит куклу, а у самого аж шерсть чуть-чуть вздыбилась. Зверь. Хищник.

Я не стал его трогать. Голову кукле Мишка оторвал начисто и только тогда успокоился. А мне стало ясно, что вилки в штепсельной розетке - это для него тоже нечто вроде головы. Оторвет - и радуется.

«Да, - подумалось мне, - подрастет мой Мишка, и беды не оберешься. Это не щенок и не котенок - его не приручишь. Наделает хлопот».

Но хлопоты от моего косолапого пришли раньше, чем я ожидал.

26

А правильно ли называют медведей косолапыми? Правильно, потому что, как известно, ступает он то на правые, то на левые лапы. Недаром, когда медведя водили по дворам, этому бродячему актеру лучше всего удавалась роль пьяного. Был такой старый номер. Дадут медведю бутылку, на которой написано «Водка», а там сладкая вода. Он запрокинет голову, напьется - и это уже смешно, - а потом, переваливаясь, пойдет. И все смеются - думают, что он пьян. Но у него ведь всегда походка такая - косолапая.