Валенсия

- Я забыл часы в каюте, но 12 еще нет. Мы вышли без 20, сейчас... мужчина обернулся ко мне.

- Простите, вы не скажете, сколько времени? - он пристально посмотрел на меня, заглядывая в лицо.

- 23 часа 55 минут, - ответил я и невольно улыбнулся. Я узнал мужчину. Это был Рэм. Но, не зная его фамилии, я не решался обратиться к нему первый.

- Пойдем, уже пора, - женщина потянула Рэма за рукав.

- Иди, Сали, я сейчас приду.

Когда женщина ушла, он подошел ко мне.

- Если не ошибаюсь, мы с вами где-то виделись?

- Вы не ошибаетесь. Мы действительно виделись. Кабачок для моряков, гостиница... Карты.

- И Дик! - перебил он меня.

- Да, да, я все вспомнил.

- Я вижу, ваши дела поправились?

- О Да. То странное время я вспоминаю, как страшный сон, и мне трудно поверить, что это было наяву. Я бесконечно благодарен вам за то, что вы с таким вниманием и участием выслушали меня тогда, вы спасли мне жизнь, и я перед вами в долгу...

- Ну, что вы! Я сделал то, что мог бы сделать порядочный человек на моем месте.

- У вас есть время? Пойдемте в мою каюту. Сали будет очень рада с вами познакомиться, она все о вас знает.

- Я свободен до 6 часов утра.

- Ну, вот и чудесно! Пошли.

Салина, очевидно, не ожидала посторонних и встретила нас в черном пеньюаре, отороченном белоснежным мехом. И хотя она предстала передо мной почти голая, она вела себя так просто и непринужденно, что я не испытывал никакого чувства неудобства, и через несколько минут забыл о том, что она голая.

А еще через несколько минут, когда на столе вместе с обильной и изысканной закуской появилась бутылка дорогого французского коньяка, у нас начался такой задушевный разговор, что я почувствовал себя в кругу своих родственников.

- Вам, наверное, интересно знать, как сложилась судьба после того, как вы с Диком ушли из гостиницы? - начал Рэм, разливая коньяк в рюмки.

Мы выпили. Мерно стучала машина парохода, уютно мурлыкал приемник, мы сидели в полутьме.

Салина откинулась на спинку дивана, и ее белоснежное тело светилось треугольником через полураскрытый пеньюар. Очаровательная женщина.

- Я прожил в гостинице два дня. Ничего не делал и ни о чем не думал. Я отдыхал от тяжести, которую так долго носил. На третий день, утром, хозяин гостиницы привез ко мне какого-то детектива с хитрыми проницательными глазами. Стоя у двери, тот долго и внимательно рассматривал меня, качаясь с носка на каблук.

- Ну? - спросил он.

- Что ну? - раздраженно ответил я.

- Будете запираться или скажете правду?

Я грешным делом думал, что вы с Диком подстроили мне злую шутку, но очень скоро разобрался, что вы к этому никакого отношения не имеете.

- Детектив показал мне издали мою фотографию алжирских времен и победоносно улыбнулся, затем изрек:

- Вас выдает физиономия. Не советую сопротивляться, -он кивнул кому-то за дверью и в комнату вошли два полицейских.

- Позвольте, - возмутился я, - что за провокация?

- Берите его, - приказал детектив и вышел из комнаты, считая свою миссию законченной.

Полицейские взяли меня под руки и повели на улицу. Перед тем, как толкнуть меня в машину, надели наручники и...

- Они все перепутали, - перебила вдруг сама Салина.

Она порывисто встала с дивана, сложив руки на груди и стала нервно ходить по каюте.

- Это я его разыскала. Я никогда не могла примириться с тем, что потеряла его. Я поставила себе цель во что бы то ни стало найти его.

Искать всю жизнь, всеми возможными и невозможными способами. Я долго и тяжело болела, но продолжала его искать с упорством помешанного...

- Салина вдруг умолкла, села на свое место, нежно поцеловала Рэма в губы и прошептала:

- Прости, милый, я перебила тебя. Говори.

- В Гамбурге, - заговорил Рэм, - меня погрузили в специальный самолет и в тот же день отправили в штаты. Я не знал, куда меня везут и только потому, что полет длился более 20 часов с посадками, конечно, я понял, что меня везут куда-то в Америку. На следующий день мы прибыли на место и меня вновь сунули в закрытую машину, в которой я трясся еще 6 часов. Все это время, с момента задержания меня почти ничем не кормили, дали только большую флягу воды и кусок черного хлеба. Я чувствовал себя плохо и выглядел ужасно.

- Наконец, этот фургон остановился у какого-то здания. Двое полицейских заглянули внутрь и один хриплым голосом крикнул:

- Проезжайте!

Заскрипели ворота и фургон въехал во двор. Мне предложили выйти. Это был глухой тюремный двор в виде глубокого колодца. Мне стало жутко, я ничего не понимал и тысяча мыслей, одна ужасней другой, закружились в моей голове.

Рэм на минуту замолк, а я взглянул на очаровательную Салину. Она пристроилась рядом с Рэмом и, тесно к нему прижавшись, гладила его по щеке.

- Бедненький, сколько тебе пришлось перетерпеть! - она лукаво взглянула на меня и вкусно поцеловала Рэма в губы. Рэм продолжил:

- Конвойный подтолкнул меня к маленькой, окованной железом, двери:

- Заходи.