Валентайн

Побродив сколько возможно, и на вечерней обязательной молитве сказав пару слов Единому о благе сестер и всех больных, она отправилась на дежурство. Это было для нее впервые.

Хорошо, что Одри предстояло наблюдать лишь за четырнадцатью больными. Женщины были в правых палатах, мужчины –в левых.

Тянуло в сон, но графиня старалась выполнять обязанность честно и качественно. Она услышала, как что-то упало около кладовой.

Это в воображении графини походило на страшный рассказ, и она по законам жанра решила отправиться и посмотреть, что случилось. Уверенность ей придавала швабра, оставленная последней из поломоек у стены. Графиня взяла в руки импровизированное оружие и открыла дверь, толкнув ее.

Немного расслабилась, опустила руки, поняв, что скорее всего шалит весенний ветер и стоит закрыть окна в коридоре, как ей тут же зажали рукой рот и толкнули в сторону кладовки.

Одри закричала, но звук вырывался мычанием, пыталась выбиться и понять, кто это может быть. На секунду ей удалось увидеть лицо. Это был старый человек, скорее всего пациент, но его она раньше не видела. В морщинах будто слишком глубоко засела грязь, а глаза…ей не удалось их разглядеть. Закрылась дверь и стало темно.

Старик был сильнее, чем шестнадцатилетняя худая девочка, от того всем весом навалился на нее. Начал что-то говорить о том, какие монашки в их время извращенные и красивые. Начал поднимать ее юбку, но уже убрал руки от рта. Несмотря на это графиня не могла вытолкнуть из горла и слова. Только тихий писк, а мозг, не готовый к подобному стрессу отказывался подчинять себе конечности.

Одри уже успела представить худшее, но не смириться, первая слеза скатилась с ее щеки. Она нащупала рукой на полке нечто тяжелое и только это подняла, как позади что-то громко рухнуло. Она не пошевелилась. Так и стояла, оперившись руками на деревянную толстую полку, опустив голову в пол и зажмурив глаза.

– Одри? –она узнала этот голос, но подумала, что это до ужаса странно. Почему в трудный момент ей чудится именно забывший все пациент, а не любимые сестры или на крайний случай дядя? Хотя…русоволосого мужчину она видела больше и чаще, чем родного дядю Брута.

На ее плечи, подрагивающие при каждом приливе истеричной дрожи, легки мужские руки, развернули, свет луны касался побледневшей кожи девушки.

– Раскройте глаза, все в порядке.

Валентайн испуганно их приоткрыла, но не могла ничего увидеть, кроме размытого лица из-за пелены слез.

– Вам не успели причинить вред?

Она активно замотала головой и прильнула к мужской груди, не боясь, доверяя, почти нежась, дарив в ответ свое тепло. Одри несмело обняли и вывели из кладовки, закрыв ее и всунув в ручку все ту же швабру. Не было известно, что будет с этим извращенцем, думать не хотелось.

Руки впервые так сильно тряслись. Нужна была мята и очень много успокаивающей травы…не помешали бы и вкусные булочки, политые шоколадом.

– Я не знаю кто вы. Меня это не беспокоит. Но…вы спасли меня. Мой долг ответить тем же. –проговаривала дрожащим голосом она, пытаясь остановить слезы.

– Вы маркиза?

– Всего лишь графиня, и то, бывшая.

Они стояли в коридоре, на виду у любого желающего. Мужчине казалось, что его нога никогда не была сломана, бок рассечен, а затылок приложен об оружие. Он вылечился…за такое короткое время.

– Не важно кто. Вы сделали для меня больше, чем любой из тех…кого я помню.

Она постаралась улыбнуться, но вышло не так чтобы красиво.

– Вы помните ровно шестнадцать дней.

– И вам кажется, что это ничтожно мало. Одри, вы прекрасны, несмотря ни на что сильны. Мне бы хотелось быть уверенным, что в прошлом у меня не было ни жены, ни любимой, но пока что…

– Я все понимаю. Когда память вернется, вы не хотите получить терзаний совести в подарок. –не хотелось продолжать.

– «Когда»? –он заглянул в ее глаза, которые покраснели, но от того лишь больше контрастировали с голубым сиянием радужки.

– Меня отправили сюда за алхимию. Она может решить многие проблемы, если вы готовы рискнуть. Не здоровьем, отнюдь…-потянула графиня –если придется -репутацией.

Мог ли мужчина представить нечто подобное? Что появится еще один шанс на возвращении памяти…а Одри? Думала ли она, что вновь вернется к любимому делу?

Но теперь это не просто хобби, а спасение. Только это не помогло избежать суда, когда старшая Валентайн спасала сестру. К слову, Лилит и Грейс было особо некогда скучать. Каждая из них занималась чем-то очень важным для графства, каждая пыталась стать взрослее, ну или хотя казаться таковой. Обе пыталась быть, как Одри.

Графине так и не удалось заснуть этой ночью, она говорила с пациентом. Рассказала, какой рецепт она знает. Он расширяет сознание, да, частично это наркотик, но в старости, если человек болен и не может вспомнить своих родных, то прибегают к подобному…хоть и тайно.