Валентайн Понтифик. Том 2

— В случае, если Регента отзывают из Замка,— сказал Элидат,— он вправе назначить Совет регентства для управления всеми делами, которые подпадают под юрисдикцию Коронованного. Это я и намерен сделать.

— И кто члены этого совета? — спросил Дивис.

— Их будет трое. Ты, Дивис, Стазилен и ты, Хиссун.

Хиссун, изумленный, выпрямился:

— Я?

Элидат улыбнулся:

— Я признаю, что не мог сначала понять, почему лорд Валентайн решил взять какого-то молодого человека из Лабиринта (и выбор его пал на тебя, Хиссун) и так быстро продвинуть его в центр власти. Но постепенно планы Коронованного стали ясными для меня, особенно теперь, когда этот кризис обрушился на нас, я понял, как он был прав. Мы потеряли связь здесь, в Горном Замке, с реалиями Маджипуры. Мы жили здесь, на вершине Горы, и проблемы роились вокруг нас, но мы их не замечали. Я слышал, ты сказал, Дивис, будто все в мире счастливы, кроме, возможно, метаморфов, и я признаю, что думал также. А в это время новая религия пустила корни среди недовольных, и мы ничего не знати о ней, и теперь армия голодных движется к Пидруиду поклоняться незнакомым богам,— он посмотрел на Хиссуна.— Есть вещи, которые известны тебе, Хиссун, и которые нам нужно знать тоже. За месяцы моего отсутствия ты, сидя рядом с Дивисом и Стазиленом, на месте судьи сможешь дать ценные советы (и я верю в это), как управлять государством, не забывая даже самых ничтожных его граждан. Что ты скажешь на это, Стазилен?

— Я думаю, что ты сделал мудрый выбор.

— А ты, Дивис?

Лицо Дивиса горело от едва сдерживаемой ярости:

— Что я могу сказать? Власть у тебя. Ты сделал свой выбор. Я должен подчиниться ему, не так ли? — он решительно поднялся и протянул руку Хиссуну: — Поздравляю, принц. Вы смогли хорошо зарекомендовать себя за очень короткое время.

Хиссун спокойно выдержал холодный взгляд Дивиса.

— Я рад быть с вами в одном Совете, милорд,— сказал Хиссун с большой учтивостью.— Ваша мудрость будет образцом для меня,— и он пожал руку Дивиса.

Что бы ни хотел ответить Дивис, казалось, слова застряли у него в горле, он медленно освободил свою руку из крепкой хватки Хиссуна, огляделся и вышел из комнаты.

Ветер был южный, невыносимо жаркий. Такой ветер охотники на драконов называют "Послание", потому что он дул со стороны бесплодного материка Сувраеля, где находилось пристанище Короля Снов. Это был ветер, который иссушал душу и делал черствым сердце, но Валентайн не обращал на него внимания: его мысли были в другом месте, погруженные в задачи, которые ему предстояло решить в эти дни. Он часами простаивал на королевской палубе "Леди Сиин", выглядывая на горизонте первые признаки материка, забывая о жарких обжигающих порывах ветра, со свистом рассекающих воздух вокруг корабля.

Путешествие от Острова к Зимроелю начинало казаться ему бесконечным. Азенхарт рассуждал о ленивом течении и встречных ветрах, о необходимости укоротить парус и пойти южным маршрутом и других подобных проблемах. Валентайн, который не был моряком, не мог оспаривать эти решения, но его нетерпение становилось все неистовее, когда дни проходили, а западный материк не приближался. Не раз им приходилось изменять курс, чтобы избежать стад морских драконов, поскольку по эту сторону острова в море было тесно от них. Некоторые из членов экипажа, скандары, заявляли, что это самая большая миграция за пять тысяч лет. Было это правдой или нет, сказать было трудно, но их количество просто ужасало: Валентайн не видел ничего подобного во время своего предыдущего прохождения этих вод много лет назад, в том злополучном путешествии, когда гигантский дракон пробил корпус "Брангалины" капитана Горзваля.

В целом, драконы перемещались группами от тридцати до пятидесяти штук, на расстоянии в несколько дней одна от другой. Но иногда одинокий дракон, вероятно король-дракон, мог плыть и в одиночку, двигаясь не спеша, словно в глубоком раздумье. Потом драконы неожиданно пропали, не стало ни маленьких, ни больших. Ветер усилился, и флот заспешил в направлении порта Пилиплока.

И, наконец, однажды утром раздались крики на верхней палубе:

— Пилиплок, хэ! Пилиплок!

Большой морской порт возник внезапно, ослепительный и восхитительный, как ясный солнечный день, и в то же время по-особому грозный и сильный. Порт был расположен на высоком мысу, возвышающемся над южным берегом устья Зимра. Здесь, где река была необыкновенно широкой, на сотни миль вдаваясь в море темным пятном из-за ила, который она нанесла из глубин материка, стоял город с населением в одиннадцать миллионов человек, строго распланированный сложным и непреклонным замыслом мастера. Город, раскинувшийся аккуратными арками, пересеченными спицами бульваров, лучами расходившимися от воды. "Этот город,— думал Валентайн,— трудно полюбить, несмотря на всю его красоту". Все же, когда он стоял, разглядывая панораму города, Валентайн обратил внимание на своего попутчика скандара Залзана Кавола, который был родом из Пилиплока. Кавол рассматривал город с выражением нежного восторга и восхищения на своем суровом грубом лице.