Валентин Катаев

— А, ребята, вы слышали, что я отмочил? Патронов, ха-ха-ха, не жалеть, ха-ха-ха! Что значит игра слов! Патронов и, хе-хе, патронов. Не жалеть.

Лакеи подобострастно засмеялись.

— Однако, — уныло заметил Макс, — если они не вернутся, хотел бы я знать, кто нам будет платить жалованье?

Лакеи встревожились.

Но Батист успокоил их:

— Ерунда. Что такое жалованье в сравнении с этой штучкой?

Он помахал над головой чековой книжкой, найденной им в бумагах Матапаля.

— Здесь десять листиков подписано без обозначения суммы, на предъявителя. Пока еще суд да дело, мы их реализуем. Я думаю, на рыло можно выжать миллионов по шести. Это, конечно, не так уж дьявольски много, но тем не менее…

В этот миг в кабинет вошел генерал-комендант. По всем данным, этот храбрый вояка совершил изрядную экскурсию по ресторан-автоматам, потому что его нос переливался всеми цветами радуги, как пол-аршина коверкота цвета «шанжан» хорошей выработки.

— Господа, — сказал он, — там внизу бушует какой-то мрачный, но тем не менее весьма рыжий джентльмен неопределенных классовых признаков: не то заводский конторщик, не то суфлер. Во всяком случае, он требует во что бы то ни стало господина второго секретаря. Он кричит, что Дворцу Центра грозит гибель, что Пейч выступил и что вообще необходимо спешно пустить в ход какую-то загадочную машину обратного тока. Я ему предложил убраться, но он сел на лестнице и заявил, что добровольно не уйдет. Какие будут ваши распоряжения?

Батист глубокомысленно задумался.

Вслед за этим в гулкой пустоте приемных послышались торопливые шаги, и Галифакс влетел в комнату. Увидя лакеев, он остолбенел.

— Что скажете хорошего, рыжеватый блондин? — весело осведомился Батист. — Если у вас пересохло в горле — можете выпить стаканчик марсалы и закусить индейкой с каштанами.

Галифакс очнулся.

— Где Матапаль? Что случилось?

— Матапаль — тю-тю! — сообщил Батист.

Галифакс схватился за голову.

— В таком случае что вы здесь делаете? Безумцы! Спасайтесь! Рабочие Пейча приближаются по Бродвею к Таймс-скверу. Весь Манхэттен оцеплен.

Наступила зловещая тишина.

С улицы послышался рев толпы. Этот рев, пока еще похожий на бормотание, грозно усиливался.

— Машину обратного тока! — воскликнул Галифакс. — Она одна может остановить наступление. Где она?

— Мне ничего не известно об этой машине, — с достоинством отвечал генерал-комендант. — А что это за машина?

Галифакс ужасно выругался.

— Вы олух, а не комендант! В таком случае за мной!

В два прыжка он очутился на лестнице и помчался наверх, на крышу-аэродром. Часть лакеев, с Батистом во главе, последовала за ним.

— Машина обратного тока должна быть здесь, — проговорил Галифакс, открывая дверь небольшой стальной будки. — Ее здесь нет! Ее увезли!!!

Он подбежал к парапету, заглянул вниз и увидел Таймс-сквер, похожий на треугольный бутерброд, густо намазанный паюсной икрой несметной толпы. Он отшатнулся.

— Поздно! — воскликнул он. — Мы погибли!

Батист схватил его за плечи и потряс.

— Слушайте, вы, рыжеватый блондин… Собственно, в чем дело? Объясните толком.

Галифакс указал вниз:

— Это рабочие Пейча. Они требуют свержения власти Матапаля. Они требуют его смерти.

— Ну, — сказал Батист, — в таком случае дело еще не так скверно. Мы их сейчас успокоим… Макс, сбегай вниз, в приемную, и принеси чего-нибудь покраснее, метров на десять в ширину и столько же в длину. Там, кажется, есть какая-то розовая обивка.

Макс нырнул и через две минуты вынырнул.

— Есть. Вот. Узковата.

— Ладно, — сказал Батист, — ребята, спускайте этот идиотский флаг Матапаля, из-за которого мы имеем столько неприятностей. Спасибо. Теперь привязывайте это розовое… Так. Мерси.

— Что вы хотите делать?

— Как что? — удивился Батист. — Ведь вы же сами, кажется, утверждаете, что они хотят перемены строя. Так в чем же дело? Мы его сейчас переменим. Ребята, поднимайте!

Лакеи втащили розовую драпировку вверх, на флагшток, вместо знамени Матапаля.

— А я теперь пойду вниз, — заявил Батист. — Мне надо говорить речь. Мой час пробил.

XV. Очень приятно познакомиться, Батист Линоль. Вождь

— Мой час пробил, — сказал Батист, стремительно падая в лифте.

И нужно признаться, что это было действительно так.

Час Батиста Линоля пробил.

Громадный розовый бант пышно сидел на шелковом лацкане лакея, когда он вышел на мраморное крыльцо Дворца Центра. Несметная толпа народа, пришедшая громить Дворец Центра и требовать голову Матапаля, ахнула.

— Товарищи! — закричал Батист, поставив ладони рупором. — Товарищи и свободные граждане!

В толпе пробежал шепот.

— Внимание! Внимание! — послышались голоса.

Тогда Батист набрал в легкие громадную партию воздуха и хрипло заорал:

— Товарищи! Правительство Матапаля рухнуло! Гип-ура! Ура! Ура!

Неописуемые крики восторга взлетели над толпой. Руки, шапки и платки замелькали в воздухе. Батист сделал небольшую паузу, отдышался и продолжал:

— Граждане, Матапаль рухнул, и это сделал я. Я, Батист Линоль, уничтожил Матапаля! Его больше нет! Он бежал! Желающие могут убедиться!

Толпа глухо зашумела.