Валентин Катаев

— Эй, вы, ослы! А где же питомник поэтов, черт вас возьми? Вот он по плану. Вместо него я вижу почему-то хранилище хлебных пород и общежитие кинозвезд! Олухи! А где, я вас спрашиваю, конденсатор номер сто восемьдесят девять рабочих горной промышленности?

Инженер подошел к монтерам, и его желтый, плоский карандаш быстро зачертил по плану. Монтеры почесали затылки.

Джимми тоже снял кепи и почесал затылок.

Вокруг него ходили люди, но на него никто не обращал внимания.

Джимми закурил и увидел профессора Гранта, который шел по берегу, изредка поднимая плоские камешки, хорошо обточенные прибоем, и пуская их рикошетом. Всякий раз, когда камешек скользил по воде удачно, профессор Грант хлопал себя по коленкам, восклицая:

— Ай да здорово, старина Джонсон! Ну-ка еще разок!

Джимми побежал к профессору и, остановившись возле него, взволнованно сказал:

— Добрый день, мистер Грант!

Профессор Грант оглядел Джимми от каблуков до пуговички на кепи и сказал:

— Молодой человек, вы, наверное, обознались. С вашего позволения, я мистер Джонсон, специалист по молочному делу и заведующий коровьей секцией этого острова. Очень приятно познакомиться.

— Этого не может быть! — воскликнул в отчаянии Джимми. — Вы меня просто дурачите. Вы профессор геологии Грант.

Профессор Грант самодовольно захохотал.

— Что я профессор — это, пожалуй, недалеко от истины. Если бы где-нибудь имелся молочный университет, то будьте уверены, что я был бы там профессором корововедения. А вот что касается того, что моя фамилия Грант, так это вы извините. Я родился Джонсоном, Джонсоном же надеюсь и умереть.

Джимми схватил его за рукав.

— Умоляю вас, — пролепетал он. — Довольно. Вы и ваша дочь сведете меня с ума.

Профессор Грант поднял очки-консервы на лоб и хлопнул себя по коленке.

— Ах, проклятая девчонка! Теперь я все понимаю. Она уже успела вам, кажется, вскружить голову и наговорить всякой чепухи. Ох уж эта кокетка Роза! Но вы, молодой человек, не огорчайтесь. Надейтесь. Вы мне нравитесь. Вероятно, мы с вами еще встретимся. А пока до свидания. Меня ждут коровы.

Джимми посмотрел в глаза профессора Гранта. В них был такой же точно странный огонек, как и в глазах Елены.

— Здесь что-то неладно, — прошептал Джимми. — Вокруг меня происходят странные вещи. Странные и, может быть, даже опасные.

XVIII. Эрендорф — конструктор острова

Получив письменные распоряжения и радпопредписания от Матапаля, пятнадцать секретарей, восемьсот миллиардеров, тысяча королей по профессии и девять королей по рождению, восемьдесят два президента, шестьсот одиннадцать профессоров, триста беллетристов, поэтов-конструктивистов, композиторов и оперных певцов, такое же количество кинорежиссеров, чемпионов бокса и шахмат, изобретателей и эстрадных звезд, не считая отборнейших экземпляров лакеев, кинонатурщиков, операторов, сыщиков, шулеров, омолаживателей и многих сотен людей других, менее почтенных специальностей капиталистического общества, сохраняя строжайшую конспирацию, ринулись со всех концов Штатов на остров.

Эта импровизированная мобилизация была проведена с исключительной быстротой и успехом.

Громадное количество трансатлантических гигантов, зафрахтованных в разных частях света разными людьми, располагавшими неограниченными суммами, немедленно нагрузились всем необходимым и пришли к острову.

Более сотни лучших воздушных кораблей всех систем, тяжелее и легче воздуха, слетались с металлическим жужжанием к этому острову, как стая пчел к только что распустившейся розе, обещающей сладкий нектар и нежный отдых.

Все это громадное количество избранных людей, машин и продуктов, сконцентрированное вокруг острова, было, конечно, незаметной каплей в общей сумме людей, машин и продуктов земного шара.

Поэтому их исчезновения никто не заметил.

Остров находился в стороне от воздушных и океанских коммуникаций.

Матапаль и Эрендорф в обществе преображенного Гранта, Елены и доктора Шварца прибыли на остров во главе своей эскадры, которая привезла некоторые дома, машины, питомники, — одним словом, все главнейшие элементы будущей культуры, предназначенной для восстановления жизни на новых материках перерожденной земли.

В течение первых десяти часов на острове были установлены главнейшие здания: Дворец Центра — резиденция Матапаля, вилла главного конструктора острова Эрендорфа, питомник лакеев, электрическая станция, радио, машина обратного тока, главная лаборатория и несколько общежитий для образцовых экземпляров рабочих всех индустрий и т. д.

План острова вчерне был готов.

Эрендорф расхаживал у себя в рабочем кабинете, засунув руки в карманы полосатых штанов, и, ковыряя в зубах иглой дикобраза, кричал в диктофон приходящие ему в голову гениальные мысли. Бесшумный лакей виртуозно вставлял в диктофон свежие валики, а старые немедленно отправлялись к Матапалю.

Матапаль сидел, положив ноги на ручку кресла, и осматривал общий вид работ, протекавших перед его глазами, на серебристой поверхности радиоэкрана.