Валентин Понтифекс

– Не надо было этого делать, – произнес Хитайн, еле выдавливая из себя слова, поскольку голос его пресекался из-за отвращения и шока.

– Они уничтожили бы парк.

– Да, парк спасен. Но посмотрите… посмотрите…

Найила пожал плечами.

– Я их предупреждал. Разве я мог позволить им разрушить все, что мы здесь создали, ради нескольких кусков свежего мяса?

– Все равно, не надо было этого делать.

– Вы так думаете? Я не испытываю никаких сожалений, Ярмуз. Никаких. – Он немного подумал. – Ах, нет. Об одном я жалею: хотелось бы оставить нескольких дхимсов для нашей коллекции. Но времени не было, а теперь они улетели, а я не испытываю желания возвращаться в Боргакс, чтобы поискать других. А больше я ни о чем не жалею, Ярмуз. И мне не оставалось ничего другого, кроме как выпустить их на свободу. Они спасли парк. Разве могли мы позволить этим безумцам уничтожить парк? Могли, Ярмуз? Могли?

3

Хотя рассвет едва наступил, ослепительный солнечный свет уже осветил широкие и плавные изгибы долины Глайда, когда рано проснувшийся Хиссуне вышел на палубу речного судна, на котором возвращался к Замковой Горе.

К западу, где река делала широкий поворот и входила в район уступчатых каньонов, местность скрывалась за туманом, будто на заре времен. Но, посмотрев на восток, Хиссуне увидел алые черепичные крыши, принадлежавшие большому городу Пендивану и сверкавшие в утреннем свете, от них веяло безмятежностью и покоем, а выше по реке вырисовывалась извилистая тень Макропросопоса. Дальше располагались Апокрун, Стангард Фалле, Нумиван и другие города долины, где проживало пятьдесят, если не больше, миллионов жителей. Счастливые места, где жизнь была легка и приятна, но сейчас над этими городами нависла угроза грядущей катастрофы, и Хиссуне знал, что население долины Глайда застыло в ожидании, сомнении и страхе.

Ему хотелось протянуть к ним руки с палубы корабля, заключить всех в братские объятия и крикнуть:

– Не бойтесь ничего! Дивин с нами! Все будет хорошо!

Но правда ли это?

Никто не знает волю Дивин, подумал Хиссуне. Однако, при недостатке знания мы должны определять свою судьбу по чутью, угадывая то, что подобает делать. Подобно скульптору, мы высекаем наши жизни из каменной глыбы будущего, час за часом следуя замыслу, хранящемуся у нас в рассудке; и если замысел хорош, а работа искусна, то с последним прикосновением резца взору откроется чудесный результат. Но если замысел небрежен, а работа тороплива, то тогда будут нарушены пропорции и равновесие. А если итог плачевен, можем ли мы сказать, что на то была воля Дивин? Или так получилось из-за нашего ошибочного замысла?

Мой замысел, говорил он себе, не должен быть плохо продуманным. А тогда все будет хорошо, и можно будет сказать, что Дивин сопутствовала нам.

Подобные мысли неотступно преследовали его, пока корабль проплывал мимо Джеррика, Хизелдорна и Саттинора, где Глайд начинал свой путь от холмов у подножия Замковой Горы. К тому времени, когда Хиссуне добрался до Амблеморна, самого юго-западного из Пятидесяти Городов Горы, у него уже созрел замысел того, что необходимо делать.

Отсюда путешествие по реке уже не представлялось возможным, поскольку именно в Амблеморне множество потоков с Горы сливались в Глайд, а ни одна из этих речек не была судоходной. И потому Хиссуне на флотере проследовал по отрогам Горы через кольцо Склоновых Городов, через кольца Свободных и Охранных Городов, мимо Морвола, где родился Элидат, Норморка с его огромными стенами и воротами, Хуна, где листья на деревьях были алыми, малиновыми, рубиновыми и пунцовыми. Гриба с его хрустальными скалами и Верхней Сиглы с пятью вертикальными озерами, и еще дальше, к Внутренним Городам, Банглекоду, Бомбифалу, Перитолу и другим. Вереница флотеров взбиралась все выше и выше по гигантской горе.

– Она гораздо больше, чем я представляла, – сказала Эльсинома, находившаяся рядом с сыном. Она вообще ни разу не выбиралась из Лабиринта, а начинать странствия по свету с подъема на Замковую Гору было непростой задачей. Она смотрела на все широко раскрытыми глазами, как маленький ребенок. Хиссуне с удовольствием наблюдал за ней, и бывали дни, когда она была настолько пресыщена разными чудесами, что едва могла говорить.

– Подожди, – твердил он ей. – Ты еще ничего не видела.

Через Перитолский Проход на Бомбифал-Плейн, где состоялась решающая битва войны за реставрацию, мимо дивных шпилей самого Бомбифала, и еще выше – в зону Высших Городов; горная дорога из блестящей красной брусчатки вела от Бомбифала к Верхнему Морпину, затем – через поля ярких цветов по Великому Калинтанскому шоссе вверх, пока на самой вершине не показался Замок Лорда Валентина, неясная громада, разбросавшая каменные и кирпичные отростки по скалам и вершинам в тысячах направлений.

Когда флотер выехал на Площадь Дизимаула перед южным крылом Замка, Хиссуне встревожил вид встречающей его делегации, включавшей в себя Стасилейна, Мириганта, Элзандира и свиту помощников. Всех, кроме Диввиса.